Тема для флудософствования

Создал эту тему для флудософствования.

Внимание! Если вы хотите флудить, флудовать, флудействовать или флудословить - вам сюда:
http://otshelniki.com/threads/fludilnja.309/

В этой теме мы будем только флудософствовать!

Флудософы всех форумов, присоединяйтесь!

 

Существует ли флудософский камень? - вот в чём вопрос.

А если флудософский камень существует, то как он выглядит? На что он похож?

В пальцах у этого человека флудософский камень или что другое?

 

А может быть, флудософский камень - это камень на распутье, покрытый надписями?

Открываю книгу -
Синякин Сергей. Меч для кощея или три дороги к Поклон-горе. Главы 3 - 4.



3. КАМЕНЬ

Казалось, что степи не будет конца.

Легкий ветер волновал серебристый ковыль и оттого казалось, что земля дышит. В воздухе стоял горьковатый запах полыни, а над степью в бездонной синеве плыли облака.

У плоской гранитной глыбы дорога расходилась на три пыльных рукава. По глыбе шла надпись, сделанная кривыми неровными буквами. На камне сидел громадный черный ворон и саркастически смотрел на богатырей.

— Ну-ка, Алеша, — сказал Муромец, вглядываясь в надпись, — у тебя глаз молодой, острый. Погляди, что там написано?

Лукавил Илья. Не в остром взгляде было дело — и сам Илья неплохо видел. А дело было в том, что читать он не умел. За ратными подвигами все недосуг было грамоты в руки взять. А многолетнее карачаровское сидение хоть к учению и располагало, да к образованию не привело.

Попович свесился с седла и прочитал вслух надпись на камне:

— Путник, — гласила надпись, — Перед тобою три дороги. Направо поедешь — коня потеряешь, налево поедешь — назад не вернешься. Прямо поедешь — самому живому не быть.

— Да, — протянул задумчиво Муромец. — Куда не кинь, везде клин. Назад не вернуться — зачем тогда в путь отправляться? Коней терять — тоже не резон. Что за богатырь без коня?

— Прямо надо, Илья! — решительно сказал Добрыня.

Так же жизни лишишься! — нервно возразил Попович.

— А это мы поглядим, кто жизни лишится! — отозвался Добрыня и многозначительно поиграл кистенем.

Ворон, сидевший на камне, хрипло каркнул и растопырил крылья:

— Видали мы таких за триста лет! — сказал ворон. — Были до вас. Вон их в чистом поле сколько побито!

— Кыш! — суеверно сказал Добрыня. — Кыш, тварь пернатая, пока голову набок не свернул!

— Видали мы таких! — вступил в перепалку с Добрыней ворон.

— Голову он мне, видите ли, свернет! А кто тогда за живой и мертвой водой полетит? Ты что ли, толстый?

— Не годится прямо ехать, —покачал головой Муромец.

— Струсил, Илья Иваныч? — Добрыня сплюнул. — Вот не ожидал от тебя!

— Мы что —- в игрушки играем? — Илья нахмурился. — Мы что — шутки шутим? Понапрасну рисковать — что с чертом спорить, Добрыня, зря рисковать нельзя. Кто тогда меч-кладенец добудет? Кто родимую землю от супостата оборонит?

— Правильно говоришь, Илья! — горячо поддержал Муромца Алеша Попович. — Направо надо. Коня потерять — не голову.

— Ишь ты! — снова оживился ворон. — Коня ему не жалко. А ты коня спросил? Может конь по-другому думает?

— Голову сверну! — цыкнул на ворона вспыльчивый молодой богатырь.


Ворон втянул голову в туловище, прикрыл глаза и замолчал.

— Коня терять тоже не резон, — рассуждал вслух Муромец. — Богатырь без коня, что князь без государства. Направо нам тоже ехать негоже.

— Эх! — воскликнул Добрыня. — Вы, как хотите, а я прямо поеду. Посмотрим чей меч, а чья голова с плеч!

— Давай, давай! — снова ожил ворон. — В чистом поле только твоей дурьей башки и не хватает!

Добрыня метко швырнул в ворона гривной. Ворон свалился с камня, негодующе закаркал и не полетел, а побежал в поле, по-куриному перебирая ногами.

— Муромец! — презрительно сказал Добрыня. — Триста лет он, видите ли, живет, триста лет на мир смотрит! Как хотите, а я прямо поеду. Есть у меня кистень верный, меч острый, да стрелы каленые. Мне ли бояться неведомо чего?

— А я поеду направо, — сказал Попович. — Коня потеряю, зато себя уберегу. Тем и послужу родимой земле. А коня я себе раздобуду!

— А ты чего решил? — обернулся Добрыня к товарищу. Илья грузно навалился на холку жеребца и, трудно шевеля губами, вглядывался в надпись на камне.

— Налево поедешь — назад не вернешься, — задумчиво повторил он. — А почему это не вернусь? Раз живой буду, то назад обязательно вернусь. Кто мне помешает? Налево надо, налево!

— Налево, — вздохнул Попович. — Тебе, Илья, хорошо. Ты на белом свете один, как перст. А меня жена с детишками ждет. Когда назад не вернусь, детишки при живом отце сиротами будут. Нет, Илья, мне налево нельзя. Поздно мне налево, о детях думать надо!

Некоторое время богатыри рядились, да так и разъехались: Илья поехал налево, Попович тронул недовольного коня вправо, а Добрыня Никитич с кистенем наготове прямо подался, неведомую опасность презирая.

А над степью жужжали трудолюбивые пчелы да шмели, и у горизонта дрались коршуны над грудой белых человеческих черепов.

Старый ворон, убедившись, что богатыри отъехали, надменно взгромоздился на камень, поискал у себя в перьях длинным клювом, встряхнулся и замер, вслушиваясь в удаляющийся стук подков и звяканье богатырских кольчуг.


4. АЛЕША ПОПОВИЧ

Пошел снег.

Снежная пыль, взвихренная неумолкающим ветром, неслась к горизонту, над которым повисло красным яблоком заходящее солнце.

Попович с досадой огрел коня плетью: давай, пошевеливайся, не ночевать же в дороге. Конь встал, укоризненно косясь на всадника. Алеша прикрикнул на него было, но привстал ня стременах и увидел большой черный камень.

Опять! Алеша Попович сплюнул.

На камне было выбито четыре коротких строчки. «Жаждешь битвы — езжай прямо!» — гласила первая. Какая к черту битва! — зло подумал молодой богатырь.— Промерз до костей, живот от голода поднянуло, конь едва на ногах держится!»

«Налево поедешь — себя познаешь!» — гласила вторая надпись.

Попович сморщился.

«Не поеду,— решил он вслух.— Знаем мы эти самопознания! На железах спать, камни жевать и духом сосредотачиваться. Лет через тридцать вернешься домой лысым и будешь в нирвану впадать, когда все добрые люди оброк собирают!»

— «Направо поедешь — что будет узнаешь» — гласила третья надпись.

«А надо ли? — хмыкнул про себя Попович.— Что будет, то и будет. От судьбы разве уйдешь?»

Холод не располагал к философским раздумьям и Попович обратился к последней надписи.

«Хочешь покоя — возвращайся назад!.» — гласила она.

«Ну нет! — возмутился богатырь.— Не для того из дома уезжал, чтобы бесславно назад возвращаться. Куда же ехать?

...

 

Сказка хороша да в присказке толк, проезжая мимо наш богатырь выбрал бы путь в 45 градусов от всех известных целей, там было всего три пути среди координат упустили еще 1000. Мне нравиться в русских людях одно, - жить правдой, а что бы ей жить надо иметь не просто голову.. к вопросу кто строит для нас коридоры... у людей выбор более богат не будем им ставить камень))

 

Флудософское настроение))

В одном монастыре настоятель во время собрания заснул. «Умолкнем братья, сказали монахи, - дадим поспать нашему настоятелю». Но тот подняв голову сказал: «Как же я могу спать, братья, если вы не будете говорить?»