Поэзия по теме

Бальмонт

Мне ненавистен гул гигантских городов,
Противно мне толпы движенье,
Мой дух живой срели лесов,
Где в тишине уединенья
Внемлю я музыке незримых голосов,
Где неустанный бег часов
Не возмущает упоенья,
Где сладко быть среди цветов
И полной чашей пить из родника забвенья.

 

Легион - Фантазия

Зелёный свет холмов,
Лазурный блеск небес,
Потоки горных рек,
Край несбыточных чудес.

Впервые ты вступил
В шатёр волшебных снов,
Увидел ширь полей,
Цвет невиданных лугов.

Неизвестность манит,
Наслажденье сулит.
Иллюзия, фантазия

 

Из порожнего не пьют, не едят,
Плесневеет тиной дно.
Ищет выводок гадких утят
Золотое толокно.

А вокруг тлетворно воет медь,
Мох болотный да лишай.
Уцелеть, где прописалась смерть -
Поскорей решай.

И наградой небо щедро воздаст
Вечно сильное крыло.
Где-то прошлое в пыльных костях
Ядовитый лижет хлор.

Солнце юное детей зовёт,
Перья правдой заблестят.
И дарует тайны древний свод
Чистотой листа.

Тем, кто пестует сердечный костёр,
Холод горестных путей.
Всем покров непременно простёрт
Стаей белых лебедей.

Пусть опять солёный плен слезы,
В ней разодрано сукно.
Ищут чада, не жалея сил,
Золотое толокно.

 

Ранним утром я отправлюсь в дальнюю дорогу
Ранним утром я ставлю душную берлогу
Горсть тумана проглочу
Вольно грудь расправлю
Зыбкий страх немых ночей
В зареве расплавлю
Ранним утром в пыль стряхну ржавые оковы
Ранним утром в явь шагну к горизонтам новым
Воплем горло разорву
Зло сверкну очами
Захлебнусь в тугом ветру
Ярыми речами
Ранним утром по полю поспешу в рассветы
Из острогов вызволю прадедов советы
Под знамена соберу
Ясные синицы
Тех, кого клещами жгли
Мокрые темницы
Ранним утром в топоте выгнутся равнины
Ранним утром в покате затрещат теснины
Надоело дергать мост
Робкими стихами
Надоело битым быть
Злыми патогами.
Други-братья, время цвесть
Боевому стягу
Время через тьму пронесть
Нашу к солнцу тягу
Точит зубы, скалит пасть
Лютых псов орава
С ними насмерть бой держать
Внукам Святослава!
Внукам Святослава!
Внукам, внукам, внукам
Святослава!

 

ПЕСНЯ ВИТЯЗЕЙ И ДРУЖИННИЦ

В путь-дорогу, в край родных полей
Полетим мы, сокола быстрей,
Буйным вихрем силы молодой
Разнесем снега страны родной.

Города вдали и огни вдали,
Чудный город вдали

 

Игорь Орловский

* * *
Тайга, снега… И серебристая вуаль
Подлеска, и стволов смолистый аромат
Рождали музыку в душе. Открылся клад –
Рой запредельных звуков устремился вдаль…

Виолончель напоминала мне Грааль,
Апокалипсиса реченья и набат.
А фиолетовый насыщенный закат
Сквозь кедры чёрные лил на душу печаль.

Тревожный цвет, утрата дня, страданье струн…
Труба Архангела теперь или к утру?..
И время трансформировалось в вечность –

В миг совершенства, в пик активности души.
Гнетёт событий серых бесконечность –
Живит мгновенье, только путь к нему страшит.

 

Антон Нечаев (Красноярск)

ТРОПЫ

На горные вершины, словно плавающие в дали
натекают облака, как будто горы хотят умыться,
блестят маленькие озёра, похожие на удивлённые глаза земли
не могущие зажмуриться или закрыться.
А выше – громадины-глыбы похожи на любящих жертвы жриц,
или на пальцы богатыря, которого закопали,
ветви деревьев, как крылья привязанных птиц:
здесь в силки попались целые стаи –
столько здесь сосновых лесов
в почву прочно пробралось корнями,
тропа бежит впереди, как пёс из тех пород псов
что спасают в горах или служат поводырями.
Ветер на бегу превосходно пьётся,
пьяня, разгоняя сплин,
целебные травы заваривает солнце
в утреннем тумане низин,
над которыми нависли гряды,
бархатный настой из низин хлебая, как из котелка,
словно река, образуя причудливые меандры,
плутает в лесу тропа.
Бежит тропа, осторожно спуская меня с пригорка,
перебрасывая на склон, который не так покат,
так меняющая логово самка волка
бережно переносит в зубах волчат,
так и медведица своих детей
нежным рёвом зовёт к берлоге,
из горных недр выныривает ручей
и скользкой змеёй падает мне под ноги,
и ползёт, извиваясь, вниз
словно к добыче, подбираясь к болоту, вогнутому, как блюдце
с ручья, как с прогнившей нити срываются бриллианты брызг
и, словно стеклянные, тут же бьются.
А тропа бежит дальше и вдруг, попрыгав по камням, смахнув мои следы,

словно с верстака стружки,​

тропа выводит меня на огромный луг,
где травы склонились, как шепчущиеся подружки.
Они как будто сплелись в венок. В этом венке
столько ласки и нежности девственной и ранимой,
как будто на косы земле
райские цветы положил любимый.
За лугом, как лики древних богов,
разлаписто чащи приготовились к обороне,
похожие на спутанные вереницы веков
на поленницы дров, составленные на склоне.
И я чувствую себя как дерево и вода,
как небо, рассыпанное в лепестках синим,
тропа утеряна. Но там где я, там и тропа,
и ничто из сущего меня не отринет.

 

Алексей Решетов

ИВОЛГА

Хворое солнышко еле встаёт,
Пасмурно в роще,

но кто-то поёт.​

Иволга!
Иволга!

Только они​

Свищут в такие ненастные дни.
Кожей гусиной покрылась река,
Дробью свинцовой стучат облака,
Ветер играет пеньковым гнездом –
Маленькой иволге всё нипочём!
– Фиу! – И дождь присмирел, перестал.
– Лиу! – И плёс хрусталём заблистал.
– Фитиу-лиу! – И в мире светло, –
Иволга знает своё ремесло!

 

Алексей Решетов

* * *
Случалось ли вам на опушке
Глухих беспробудных лесов
Внимать кукованью кукушки?
Печальнее нет голосов.
Напрасно их люди пытают,
Как долго они проживут.
Кукушки не годы считают,
А брошенных деток зовут.

 

Игорь Орловский

* * *
Сегодня Мрак и Тишина
В подземно-внеземном соборе
Венчаются…

Отражена​

Слеза небес в пещерном взоре.

 

Игорь Орловский

Один на вершине

Один. Вершина. Словно птица Рух,
Орёл парит над каменной пустыней.
Чудна суровость вертикальных линий.
Величит силу гор мой скорбный дух.

Со склонов росоносных фимиам
Восходит к небу. Тучи загустели.
Томится солнце, словно Бальдр в хели.
Брожу, открытый всяческим ветрам.

Благодаренье пасмурному дню.
Он – сумрачной душе моей созвучен.
Где сплин, подобный чёрному огню,

Подчас гнетёт безумием дремучим,
И отравляет хладным озареньем,
Свинцово-ртутным тёмным вдохновеньем.

 

Шарль Бодлер
(пер. с фр. И.Анненский)

Совы

Зеницей нацелясь багровой,
Рядами на чёрных берёзах,
Как идолы, старые совы
Застыли в мечтательных позах.

И с места не тронется птица,
Покуда, алея, могила
Не примет останков светила
И мрак над землёй не сгустится.

А людям пример их – наука,
Что двигаться – лишняя мука,
Что горшее зло – суета,

Что если гоняться за тенью
Кого и заставит мечта,
Безумца карает – Движенье.

 

Шарль Леконт де Лиль
(пер. с фр. В. Брюсов)

Слоны

Краснеющий песок, пылающий от века,
Как мёртвый океан, на древнем ложе спит;
Волнообразными извивами закрыт
Медяный горизонт: там область Человека.

Ни звука; всё молчит. Пресыщенные львы
Попрятались в горах лениво по пещерам;
И близ высоких пальм, так памятных пантерам,
Жирафы воду пьют и мнут ковёр травы.

И птица не мелькнёт, прорезав воздух сонный,
В котором царствует диск солнца, весь в огне.
Лишь иногда боа, разнеженный во сне
Лучами жгучими, блеснёт спиной червлёной.

Но вот, пока всё спит под твердью огневой,
В глухой пустынности, – пески, холмы, овраги, –
Громадные слоны, неспешные бродяги,
Бредут среди песков к своей стране родной.

Как скалы тёмные, на сини вырастая,
Они идут вперёд, взметая красный прах,
И, чтоб не утерять свой верный путь в песках,
Уверенной пятой уступы дюн ломая.

Вожак испытанный идёт вперёд. Как ствол
Столетний дерева, его в морщинах кожа,
Его спина на склон большой горы похожа,
Его спокойный шаг неспешен и тяжёл.

Не медля, не спеша, как патриарх любимый,
Он к цели избранной товарищей ведёт;
И, длинной рытвиной свой означая ход,
Идут за вожаком гиганты-пилигримы.

Их сжаты хоботы меж двух клыков больших;
Их уши подняты, но их глаза закрыты…
Роями жадными вокруг жужжат москиты,
Летящие на дым от испарений их.

Но что им трудный путь, что голод, жажда, раны,
Что эти жгучие, как пламя, небеса!
В пути им грезятся далёкие леса
И финиковых пальм покинутые страны.

Родимая земля! В водах большой реки
Там грузно плавают с мычаньем бегемоты.
Туда, на водопой, в час зноя и дремоты,
Спускались и они, ломая тростники…

И вот, с неспешностью и полны упованья,
Как чёрная черта на фоне золотом,
Слоны идут… И вновь недвижно всё кругом,
Едва в пустой дали их гаснут очертанья.

 

Франсуа Коппе
(пер. с фр. И.Бунин)

Смерть птиц

В безмолвье сумерек, мечтая у огня,
Не раз о смерти птиц задумывался я:
Как много гибнет их зимой от бурь жестоких!
Как много птичьих гнёзд, пустых и одиноких,
Качается в лесу среди нагих ветвей,
Под небом пасмурным тоскливых зимних дней!
Но отчего ж весной, когда в лесу мы бродим,
Скелетов маленьких нигде мы не находим?
Нигде среди цветов их не заметит глаз…
Иль птицы смерть свою должны скрывать от нас?

 

Иван Бунин

Алёнушка

Алёнушка в лесу жила,
Алёнушка смугла была,
Глаза у ней горячие,
Блескучие, стоячие.
Мала, мала Алёнушка,
А пьёт с отцом – до донушка.
Пошла она в лесу гулять,
Дружка искать, в кустах вилять,
Да кто ж в лесу встречается!
Одна сосна качается!
Алёнушка соскучилась,
Безделием измучилась,
Зажгла она большой костёр,
А в сушь огонь куда востёр!
Сожгла леса Алёнушка
На тыщу вёрст, до пёнушка,
И где сама девалася –
Доныне не узналося!

 

Алексей Решетов

Небо

На дымок из русской печки
Опирается оно,
На три кедра возле речки
Опирается оно…
И над явью и над былью
Наших дней и прошлых лет
Режут небо птичьи крылья,
Режут-режут –

следа нет.​

Нет конца и края небу.
Нет конца,

но до клочка​

Эта синь над морем хлеба,
Над пиликаньем сверчка,
Над пробитой в травах стёжкой,
Над прищуром добрых вод
Нам близка: мы все немножко
Подпираем небосвод.

 

Алексей Решетов

* * *
Сапожник допился до белой горячки,
Поэт дописался до белых стихов.
И белая пена в корыте у прачки –
Как белые овцы у ног пастухов.
И белые стены покрашены мелом,
И белый из труб поднимается дым,
И белый наш свет называется белым –
Не чёрным, не розовым, не золотым…

 

Алексей Решетов

* * *
Какие мы странные люди:
Стремимся к планетам другим,
А матушку-землю не любим,
Относимся к ней, как враги.
Бездумно и топчем, и роем
Прекрасное лоно земли
И думаем – все мы герои,
И думаем – все короли.
Хороним под чёрным гудроном
Живую ещё, а потом
О ней же с великим трезвоном
Фальшивые песни поём.

 

Алексей Решетов

* * *
Леса таинственны и строги,
Ночная непогодь блажит.
И тропка малая к дороге,
Как дочка к матери бежит.