Православные отшельники в Туве - о.Константин, Нина и Анастасия

Источник: http://www.oxota-ru.ru/articles/odin-den-v-skite-sibirskih-monahov-otshelnikov

Инна Пальшина

Один день в ските сибирских монахов-отшельников
(начало)
14.11.2014



29 февраля. У нас - шестой день экспедиции по Восточному Саяну, у монахов - третий день Великого Поста. Первая седмица - самая строгая. Архимандрит Константин и матушки Нина и Анастасия творят молитвы почти целый день. Они встречают в горах уже седьмую зиму, с ними - крупный пёс Серый, похожий на волка. Нынешние морозы оказались для них самыми суровыми: температура зашкаливала за минус пятьдесят.

«Русский лама»

Идут третьи сутки нашего знакомства. Столько же времени заняла дорога сюда. Добраться в эти края можно только на вертолёте и по реке: зимой на снегоходе по замёрзшим руслам или летом - на лодке. Для скитальцев (себя они называют пустынниками) это уже не первое пристанище: пешком, на вертолётах и вплавь они пересекли сотни здешних таёжных километров. Они говорят, что решили уйти в горы, чтобы спасти Россию. О них говорят, что здесь сохраняют православную веру «как она есть».

- Мы не стремимся к тому, чтобы стать мучениками или святыми, хотим лишь чуть прикоснуться к этому, примерить на себя: а что я рядом с ними? - внимательно смотрит на меня архимандрит Константин. Когда-то у него был личный водитель и все положенные привилегии (архимандрит - очень высокий сан, следом за ним идёт епископ). По собственному проекту батюшка построил огромную кирпичную церковь в деревне Похвистнево под Самарой. Ещё в советские годы открыл в столице Тывы Кызыле воскресную школу, за что подвергался серьёзным гонениям со стороны властей. Там архимандрит (как его называли, «русский лама») крестил 50 семей. И это в ту пору, когда за принятие христианской веры тувинцев могли убить собратья.

Батюшка исколесил центральную Россию с концертами христианской самодеятельности, работал с трудными подростками, писал иконы (этому мастерству его учила одна из лучших иконописиц мира). До того как поступить в семинарию, подумывал стать лётчиком или писателем, успел отслужить в армии и даже готовил для пограничников служебных собак…

Исправно отслужив в церкви сорок лет, он решил уйти в горы. Тогда, когда заговорили о биометрических паспортах нового образца. И ушёл, а с ним - тридцать его прихожан.



«АиФ в ВС»: - Батюшка, а это так страшно - паспорта с микрочипами?

- С ними у человека совсем свободы не останется. Сейчас попробуй забери у человека мелочь - мобильный телефон, он уже закричит: «Отдай! Не могу без него!» Мать зовёт сына обедать, а он за компьютером играет: «Мам, сейчас ещё пятерых убью - и приду». Это всё от лукавого, а мы ушли, чтобы хоть какую-то свободу сохранить.

Даже в момент самых увлечённых речей батюшка не фанатичен.

Архимандрит чем-то похож на Петра Мамонова в фильме «Остров», только с белой пушистой бородой, и в глазах нет какой-то мятущейся потерянности. Вопреки всем предыдущим ожиданиям, он оказался не суров, а радостен. Тактичный, деликатный, он смотрит внимательно, будто заглядывает внутрь и хочет найти там что-то в глубине.

Накануне вечером он рассказывал историю из своей жизни. В небольшой деревеньке под Ульяновском, где он родился, когда-то был храм. Много лет он стоял разрушенным. Послевоенные мальчишки во главе с Сашкой - будущим отцом Константином - играли на его развалинах. И тут Сашка услышал голос: «Иди, встань на том месте, и ни один камень в тебя не попадёт».

- Я передал ребятам те слова и встал, куда указывал мне голос. Сначала они боялись попасть, кидали маленькие камушки. Потом разозлились, раззадорились, стали хватать булыжники и швырять в меня, - отец Константин говорит без тени злости. В нём чувствуется глубокий ум и временами - тонкая ирония. - А после голос сказал: «Хватит». Я встал с этого места, и ни одна рука не поднялась на меня с камнем.

После этого случая за мальчиком в деревне закрепилась слава «особенного». А когда уже студентом семинарии он приехал на родину, решил снова сходить к разрушенному храму. То место, где стоял под градом камней невредимый Сашка, оказалось местом, где во время службы должен стоять священник.

Мир без шелухи

…Меж тем идёт утренняя молитва. У образов теплится лампадка, на обычной гладильной доске лежат стопкой книги, по которым творят молитвы матушки. Встали около восьми по местному времени (разница между Иркутской областью и Тывой - час) и сразу, без завтрака, отправились в келью отца Константина. Здесь - и место служб, и библиотека - высокий, до потолка шкаф с тетрадями и книгами. Светает, и за окном становятся видны озеро и корона гор. Время от времени батюшка кладёт кусочки благовоний на бок раскалённой железной печи.

Поют заутреню, следом - специальные молитвы для поста. После первых трёх часов стоять тяжело. Анастасия - мой «экскурсовод» - подсказывает, что скоро, во время акафистов - можно будет присесть. Даже в три голоса молитвы звучат немыслимо красиво. Особенно чистый голос у Анастасии (на вид ей чуть больше двадцати пяти - подробно о своей «мирской» жизни женщины не рассказывают).

Время тянется медленно, как в детстве. По деревянному полу ползут солнечные зайцы, блики лампадки играют на образе в суровой деревянной раме. От того, что вокруг на много километров ни души, приходит ощущение, что весь мир - законченный и цельный - здесь, перед вами. Каждый предмет, звук, запах словно вновь обретает свою утраченную, забытую ценность.

«Великое переселение»

Батюшка благословляет меня читать имена людей, за чьё здоровье здесь просили молиться. Читаю подписи: «от Андрея из Лондона», «с Кипра», «из аэропорта»… Парадоксально, что, даже изолировавшись от внешнего мира, здешние обитатели знакомы с массой интересных людей. Как здесь говорят, «Бог свёл».

Новостей из внешнего мира при этом минимум. Отец Константин накануне только поинтересовался, как дела в Ираке и на Украине, матушки - отменён ли теперь перевод часов. Точного времени здесь никто не знает уже несколько месяцев: одни часы остановились, другие давно сбились. Связь с миром - «только через молитвы» и рассказы гостей. Матушке Нине несколько месяцев назад пришло одно письмо, да и то в суматохе мы оставили в Тулуне. Теперь получится привезти только в следующий раз - может, в середине весны, а может, и к лету. До нас люди здесь были только осенью.

Несколько раз в год завозит сюда «гуманитарную помощь»: масло, свечи, крупы путешественник и предприниматель Николай Терещенко. На этот раз в посылке - валенки «на резиновом ходу», фрукты и рис с гречкой. Шесть лет назад охотовед случайно обнаружил деревеньку монахов в одном из своих путешествий. А полтора года назад Николай Васильевич приютил этих людей у себя в домиках (здесь у него небольшая база отдыха), после того как «спасательной операцией», организованной с участием спецслужб, монахов насильно вывезли из Саян. Тогда здесь было почти 30 человек: под дулом автоматов за десять минут беззащитных людей погрузили на вертолёт. Многие даже не успели тепло одеться. Кстати, «вертушку» ждали больше суток, и всё это время монахи отогревали у себя приехавших за ними работников МЧС - спасали спасателей.

Поговаривают, на этой операции кто-то «отмыл» немалые суммы. На старом месте - в нескольких десятках километров отсюда - до сих пор осталось много вещей.

 

Источник: http://www.oxota-ru.ru/articles/odin-den-v-skite-sibirskih-monahov-otshelnikov

Инна Пальшина

Один день в ските сибирских монахов-отшельников
(окончание)

Путь матушки

…Когда молитвы закончены, время уже клонится к вечеру - по ощущениям около четырёх часов дня. Завтрак - он же обед - совсем простой: гречневая каша без масла, хлеб и мёд. Питаются здесь тем, что добудут (рыба, орехи, ягоды), и «чем Бог пошлёт» - точнее, постоянные помощники и приезжие туристы. После обеда старшая из матушек, Нина (на вид ей около шестидесяти), заводит постные блины: мука, вода и сода с уксусом. Чтобы не прилипали, дно сковороды смазывает восковой свечой. Матушка работает вдохновенно - не стряпает и не печёт, а именно творит.

«АиФ в ВС»:- А готовите вы тоже с молитвой?

- Наши предки всё делали с молитвой, даже в дом без неё не входили. Это теперь всё забылось, а мне повезло, потому что обычаи хранила бабушка, она же сберегла и веру в атеистической стране, - рассказывает женщина.



Здешние стены украшены завитыми, до гладкости обкатанными водой деревянными корягами. Их художница матушка Нина собирает вдоль берега: одна напоминает ей рыбу, другая - чудо-птицу. Коряги раскрашивает карандашом, а иные и вовсе не трогает.

Именно матушке Нине, всю жизнь прожившей в Самаре и привыкшей ко всем благам цивилизации здесь пришлось тяжелее всех: «Из города попала сразу к костру». За обедом отец Константин рассказывал, как они шли по восемь дней без еды. Как в лютый мороз, чтобы спастись, ночевали в пещере-наледи, образовавшейся на реке, как брели по колено в ледяной воде, в насквозь промокших валенках.

- Больше всего меня поразили эти люди, - сказал уже после экспедиции наш оператор Дмитрий, - тем, что умение ночевать под открытым небом или выживать в тайге я считал своим едва ли не главным достоинством. А здесь слабые женщины уже несколько лет совершают такой подвиг, даже не ставя его себе в заслуги.

Действительно, женщины здесь наравне с батюшкой занимаются всей мужской работой - рыбачат, топят печи и колют дрова. В один из дней, например, в перерыве между молитвами взяли простые сани-волокуши и отправились в тайгу. Бензопилой (её подарили геологи, с которыми монахи долгое время прожили бок о бок) повалили высокую сухую сосну сантиметров сорок шириной. Тяжёлые чурки все грузили на равных и спускали сани вниз с горы.

Анастасия

Вечер. Уже стемнело, электричества в домиках монахов нет («вот вы уедете - уйдёт и цивилизация»). Зарисовываю в блокнот женский монашеский наряд: на голову надевается апостольник, чёрная накидка до плеч, сверху - шапочка-камилавка. Под диктовку травницы Анастасии записываю рецепты чаёв: оказывается, листья смородины хорошо заваривать с жимолостью и курильским чаем, а малину лучше ни с чем не сочетать, чтобы не заглушила другие ароматы…



Анастасия просит рассказать о журналистах: попадаются ли среди них люди в возрасте. Первым почему-то приходит на ум натуралист Василий Песков. Узнав, что он пишет о природе, молодая матушка удивительно чистым языком сама начинает рассказывать об окрестных горах и озёрах:

- Помню, на Билине, где мы прежде жили, по обе стороны тянулись две каменных гряды: одна на монгольской стороне, другая - на тувинской. А между ними, посреди реки - остров из чистого камня. И на этом голом камне росла трава в человеческий рост и тополя-гиганты, такие извилистые, что чудо-фотографии бы получились…

На телевидении есть статистика: человека с экрана можно слушать в среднем 20 секунд. Если оратор наделён актёрскими способностями - от силы минуту. Анастасию можно было бы снимать часами и ставить моноспектакль - так выразительна в момент рассказа эта девушка.

Язык у неё очень простой и чистый. Речь льётся легко и сама собой, как здешние реки - ни жаргона, ни слов-паразитов, ни повторов или прочих примесей. В диалоге с ней как-то особенно явно начинаю ощущать собственную неповоротливость и косноязычие.

Язык этой девушки не назовёшь устаревшим, при этом она не использует ни одного заимствованного слова. А вот ощущение другой эпохи вызывает скорее окружающая обстановка: бревенчатые стены, керосиновая лампа (фонариками редко пользуются, потому что почти сели батарейки), длинные платья женщин и платки на их головах. У Анастасии выразительные светло-карие глаза с пушистыми ресницами, вздёрнутый нос, пухлые, будто детские руки - такую проще представить деревенской девчонкой-сорванцом, чем православной монахиней.

…Поздним вечером, после молитвы, Анастасия читает вслух жития святых, а потом разговариваем о наболевшем. О кризисе духовности и выхолащивании церкви, которые, по мнению батюшки, видны даже в мелочах:

- Взять то же вино - кагор. На этикетке печатают лик Спасителя или Богородицы, а потом выбрасывают бутылку в одну урну с туалетной бумагой. Если бы так поступили с изображением пророка Мухаммеда, мусульмане обидчиков стёрли бы в порошок. А у нас так можно, - чувствуется, что батюшка давно хотел поговорить об этом.

Анастасия рассказывает про белизну, на этикетке которой изображён православный храм и про пасхальные наклейки с храмами и иконами, которые после праздника тоже оказываются в урне.

- Или вот раскраска с ликами святых, - батюшка рассказывает об ошибках в популяризации православия, - ребёнок по ней топчется - откуда же у него с детства возьмётся благоговение.

Анастасия вспоминает, как на слёте православной молодёжи ей поручили на четыре газетных полосы «найти чего-нибудь увлекательного», иначе никто читать не будет.

…Говорят, что официальная церковь относится к здешним монахам неодобрительно. А они мечтают, если всё будет хорошо, построить на берегу маленькую деревянную часовню для путешественников. Каждый день они молятся за спасение страны и живут в мире, где медведь реальнее магазина. После возвращения от них сразу становится заметно, сколько ненужного и избыточного нас окружает. И насколько радостно можно жить, ничего не имея за душой.

О вере и чудесах

Во время нашей беседы отец Константин много рассказывал о знаках, чудесах и знамениях. Бог есть вокруг, считает он, поэтому их, безоружных, не трогают здешние волки и медведи, поэтому им удаётся выжить здесь один на один с природой. Мы решили вынести эти сюжеты за текст нашего повествования и дать батюшке возможность рассказать от первого лица.

Спасённый колокол

- На нашем пути однажды встретился огромный каньон, через который нужно было пройти. И мы вдвоём со спутником с рюкзаками отправились в путь. С каждым шагом стена, вдоль которой мы шли, становилась всё отвеснее, внизу бурлила и билась о камни вода. Мой спутник испугался и бросил меня, и дальше я шёл один. Возвращаться назад уже не хватило бы сил. Впереди оставалось совсем немного, но там была только отвесная стена. Я бросил в пропасть рюкзак, тянувший меня вниз и взмолился: «Господи, помоги мне спастись». Рассмотрел на камне маленькую ступеньку. Ухватившись за неё, я смог добраться до безопасного места. А когда спустился вниз и поднял мой рюкзак, обнаружил, что всё в нём стёрто в муку, кроме одного предмета - остался цел небольшой церковный колокол, который я нёс с собой.

Избушка с секретом

- Однажды мы шли по тайге, двигались к озеру, на берегу которого хотели поселиться. Нас тогда было много, шли маленькие ребятишки (несколько православных семей решили уйти в тайгу с детьми). Мы долго не могли выйти к озеру, припасы почти закончились, поэтому почти без еды шли уже восьмой день. Дети совсем приуныли, и, чтобы немного их отвлечь, мы стали заводить разговор о сладостях: дескать, вот бы сейчас пряников, или конфет, или сгущёнки… И вот в конце дня мы выходим на старое зимовье. А там - и крупы, и мука, и сгущёнка, и конфеты, про которые мы с детьми говорили. Ребятишки ими тут же карманы набили. Мы взяли продуктов сколько нужно и оставили записку местному егерю Ивану: «Ваня, мы шли восемь дней без еды. Прости, что взяли из твоих запасов». А когда через несколько дней встретили егеря, оказалось, что избушка давным-давно заброшена, и никаких продуктов там он не оставлял. Он пошёл проверить, и ничего в избушке не обнаружил, только дорожку из конфетных фантиков, которые бросали дети.

Справка:

Название озера Дерлиг-Холь, на берегу которого живут монахи, переводится как «отражение неба» или «глаза в небо». А вытекает из озера река Хамсара (Самсара) - в переводе «Лама и удочка» - на берегу этой реки летом часто рыбачит и «русский лама» отец Константин.

 

Источник: http://vesti.irk.ru/news/news_day/162431/

Дмитрий Грабовский

Уже 8 лет православные отшельники живут в тайге



Одни называют их раскольниками и смутьянами, другие считают истинными подвижниками православной веры. 8 лет назад отец Костантин ушел в сибирскую тайгу, а вместе с ним еще около 30 человек. Большинство вернулось в цивилизацию, и лишь трое по-прежнему живут в отшельничестве.

Сухофрукты, орехи, хлеб и теплая одежда. Эту посылку Тулунский путешественник Николай Терещенко собирает ежегодно. Он единственный, кто помогает трем монахам. Они живут впроголодь, по полгода не видят людей и постоянно молятся о России.

- Они там бедолаги пообносились наверняка. Поэтому грузу у нас много наверняка.

Отшельники живут на берегу горного озера на территории Тувы. Летом эти места непроходимы. Добраться можно только зимой, когда замерзают реки. Дорога не из простых. Снегоходы вязнут в снегу, проваливаются в наледь.

Сегодня у нас довольно трудный день. Мы проходим перевал, очень много снега. Вязнут сани. Я надеюсь, что скоро все закончится и мы доберемся до зимовья.

После таких снежных приключений подвеска снегохода покрывается льдом. Импортная техника нуждается в специализированном обслуживании. С помощью нехитрых инструментов наши умельцы выполняют эту работу в полевых условиях.

Каждый раз выкапывая застрявшую технику из снега задаешься вопросом, зачем мы вообще едем к отшельникам. Почему ради них каждый день выкапываем из снега застрявшую технику. Ведь в газетах писали много дурного про отца Константина, лидера общины. А в Иркутской области священники вообще запрещают пастве встречаться с ним. Один из участников экспедиции даже побоялся сказать в церкви, что упаковку лампадного масла купил в подарок отверженным монахам.

Немножко предистории. Отец Константин занимал высокий церковный пост в Самаре. Однажды принял решение стать отшельником. Вместе с ним в Саяны ушли еще около 30 православных христиан. Жили впроголодь, много молились. Кто-то не выдержал таких условий и самостоятельно вернулся к цивилизации. Позже одна из послушниц - Елена Тельных - сообщила во все инстанции о том, что в тайге действует тоталитарная секта. А ее лидер подчинил всех с помощью гипноза. После этого оставшихся монахов насильно вывезли из тайги вертолетом. Однако ни одно из обвинений не подтвердилось. Отшельники вновь вернулись в тайгу.

За три дня мы прошли 350 км. Совсем рядом озеро где живут монахи. Надеюсь они нас ждут.

Отшельники не видели людей уже полгода. Изголодавшись по общению отец Константин охотно рассказывает таежные новости. Месяц назад волки съели любимую собаку. Летом рыба в озере ловилась плохо, запасы провизии почти иссякли.

- Здесь ни электричества, ни газа. Продуктов нет. И поясочки надо подтягивать крепко, - говорит отшельник отец Константин.

Отшельничество это старинная христианская традиция. Людей, которые шли на этот духовный подвиг, считали святыми. Они не едят мясо, питаются лишь растительной пищей. Не каждый способен терпеть такие лишения, ради духовного совершенства.

Сейчас отец Константин живет на озере Дэрлиг-Холь, это территория Тувы. Вместе с ним матушка Нина и Анастасия. Построить церковь пожилой священник уже не в силах. Поэтому поселились монахи в охотничьих избушках. Большую часть времени проводят в молитвах:

- Что ищешь в душе - то находишь. А находишь прежде всего еще больше здесь Бога. В тишине, в молитве. Себя можно лучше рассмотреть внутренне.

Матушка Анастасия приняла монашеский постриг сразу после окончания духовной семинарии. А вскоре ушла в тайгу вместе с отцом Константином. За восемь лет она уже сроднилась с этими дикими условиями жизни. Знает все лечебные травы, любит рисовать горы. Ее речь красива и выразительна. Можно часами слушать о том, как соболь ворует рыбу, как из леса приходит олень, а дикие птицы едят прямо из рук.

- Здесь надо пожить, почувствовать. Соприкоснуться с природой в молитве, в тишине. И такой момент будет - можно что-то ухватить. Родится такой кадр, который не будет похож ни на одни другие, - говорит матушка Анастасия.

"Мы живем как птицы в золотой клетке," - говорят монахи. На охотничьей базе есть все необходимое, но это не монастырь. Люди едут сюда не ради молитвы, а чтобы работать или отдыхать. Подвижники верят, - когда-нибудь к ним придут паломники и помогут построить в тайге уединенную церковь. А сейчас у отверженных монахов нет даже колокола. Вместо него они используют крышку от кастрюли. Но ведь когда-то верующие чтили таких людей.

Посмотреть ВИДЕО:
http://vesti.irk.ru/news/news_day/162431/

 

Источник: http://baikalpress.ru/sm/2010/47/008001.html



Светлана Михеева
Правда о таежных отшельниках
(начало)

Источник: СМ Номер один, № 47 от 2 декабря 2010 года

Паломники, которых спасли насильно, мечтают снова вернуться в тайгу.

История самарских паломников, четыре года назад ушедших в сибирскую тайгу на жительство, мыльный пузырь производства крупных отечественных СМИ, все никак не может закончиться. Их все спасают и спасают из глухой тайги, а они, неблагодарные, никак не хотят спасаться. Их вывозят на вертолетах, но самые упрямые вновь сбегают в леса. Последнее спасение состоялось около месяца назад. Благодаря этой масштабной и затратной акции стало очевидно: общество не готово мириться с тем, что кто-то живет иначе, не по общим правилам. И легко поддается на спекуляции тех, кто использует ситуацию в своих целях, не считаясь ни с чем, принося в жертву интересы и свободу других людей.

Говоря коротко, паломники стали жертвой неумеренного пиара, развернутого прессой. Вокруг них развернулась и кипит настоящая идеологическая битва. Отца Константина, духовного лидера, обвиняют в бесчисленных грехах, которые исходят, по мнению обвинителей, от неумеренного властолюбия, потакая которому он и вовлек людей в такое опасное предприятие. Главным обвинителем выступила бывшая паломница, которая покинула скит. Сегодня священник и две монахини, матушка Нина и матушка Анастасия, которые категорически отказываются возвращаться к мирской суете, ожидают подходящего случая для возвращения в тайгу.

Лебединая песня

Напомним, что речь идет о группе православных паломников из Самарской области, которые решили уйти от мира и суеты в таежную глушь спасать души и молиться за Россию. Предводителем экспедиции стал пожилой священник, бывший благочинный из небольшого городка Похвистнево, отец Константин. В группе паломников были монахи весьма пожилого — за восемьдесят лет — возраста, которые скончались во время пребывания в тайге, одна неизлечимая раковая больная, также умершая, одна монахиня — инвалид-колясочник. Были и молодые монахи и монахини. Одна из них, как сообщают СМИ, заблудилась в тайге и погибла. С монахами ушли в леса и просто верующие. Все отказались от мира добровольно, чтобы совершать христианский подвиг.

Часть спутников отца Константина вернулись по домам, не выдержав условий. Несколько человек оставались с ним до конца, пока спасатели не загрузили их в вертолет и не вывезли из тайги. Отец Константин и две монахини и по сей день упорствуют в своем желании жить в тайге, вкладывая в слово «спасение» несколько иной смысл, чем те, кто с таким рвением и азартом возвращает паломников в мир. И в этом-то, собственно, и заключается главный конфликт паломников и общества, от имени которого — или для которого — выступают в этой не слишком красивой истории некоторые средства массовой информации. Если верующие ушли в тайгу спасать души, то благодетели пытались спасти их тела — от тяжелых условий жизни, недоедания, холода и прочего, что не способствует комфортному существованию.

И сейчас, прежде чем передать наш разговор с отцом Константином, монахинями и теми, кто принял в судьбе живейшее участие, стоит заострить внимание на этой детали, которая расставляет все по местам: монахи ушли в тайгу не за комфортной жизнью, а как раз для того, чтобы под предводительством священника испытывать лишения, совершать христианский подвиг, преодолевая трудности. И через это служить Богу, обретать особую чистоту в молитвах и спасать свою душу.

Стоит напомнить также, что подобный способ спасения придумали вовсе не самарские отшельники. Существует в русской православной традиции такая, говоря по-мирскому, схема: опыт отцов-пустынников, опыт старчества и старцев. Это особый аскетический монашеский опыт, где совершенствование происходит под наставничеством мудрых духовных отцов. От страстей освобождаются через «умную» молитву — путем внутреннего анализа и поэтапного сосредоточения.

Паломники ищут подвига

Отец Константин, матушки Нина и Анастасия сегодня нашли пристанище на окраине Тулуна, на турбазе местного предпринимателя Николая Терещенко, который обнаружил их около трех лет назад в тувинской тайге, на озере, где рыбачил. С тех пор между ним и паломниками установилась дружба. Он не оставил их и тогда, когда началась травля, — иначе невозможно назвать то, что сходило со страниц газет, с экрана телевизора и нашло благодатную почву в Интернете.

Отшельники настороженно относятся к гостям, потому что последние гости, их самые рьяные спасатели, изрядно напугали их. Дверь домика, где обитают священник и монахини, закрыта на крючок — для спокойствия. У двери крупная собака — та самая, о которой писали, будто бы и она от тягот отшельнической жизни порастеряла зубы и еле жива. Собака коротает время в будке, составленной из двух старых кресел, и чувствует себя вполне нормально. И зубы у нее вроде бы на месте.

В домике скромные условия. Отец Константин — в валенках, женщины — в теплой одежде поверх монашеского одеяния. Не положено себя баловать, ведь шли они на подвиг. Отчего не тепло? Печь-то большая.

— А дров много уходит, мы стараемся ее теплой поддерживать, — говорит матушка Анастасия.

В дровах их никто не ограничивает. Они сами ограничивают себя во имя веры. Разговор наш с отцом Константином и монахинями важен потому, что до сих пор никто не спросил их, чего они хотят, зачем шли в тайгу и как им там было. После того как священника заклеймили демоном, гипнотизером и сектантом, СМИ перестали им интересоваться. Точно так же не интересуются и не придают значения словам преступника.

Зачем они ушли? Вот, пожалуй, самый первый вопрос. Интернет кишит предположениями: чуть ли не Беловодье, чуть ли не дверь в рай они ищут.

— Из первых уст нужно услышать: зачем вы ушли? Что ищите?

— Мы свое уже нашли. Мое пристанище с младенческих ногтей в христианской вере. В христианской вере воспитывала меня матерь Церковь. Это единственный путь, который с человеческим, мирским, обычным мало общего имеет. «Царствие мое не от мира сего», как говорил главный наш светоч Спаситель Господь, чтобы жить по заповедям Божиим, воспитывать себя на этой стезе, — отец Константин, для которого этот вопрос торжественен, так как наполнен особым смыслом, и отвечает величаво.

— Мне к семидесяти годам, — продолжает он. — Всю молодость я отдал дорогой православной церкви. И не было сомнения, чтобы свернуть в сторону, к сектанству. Напротив, всю жизнь я боролся с заблуждениями сектанства. Сорок лет служил Богу, и уже пенсионный возраст подходил ко мне. Все лучшее было отдано Господу и Церкви. В Троице-Сергиевой лавре принял монашество. И мой поход — это уже последняя моя лебединая песня: уделить внимание своей душе, душу свою привести к покаянию, прислушаться к себе, уйдя подальше от суеты и соблазнов.

Простая, в общем, история. Монахини улыбаются. Анастасия подкидывает в печь дрова. У нее была мечта жить в тайге и посвятить жизнь подвигу. Она медик и ее послушание — уход за больными, что она и делала в тайге. Пока жила в лесу, изучала лекарственные травы. Насобирала гербарий — пока из пятидесяти трав. Но всего их в тех местах, знает она, больше тысячи.

 

Источник: http://baikalpress.ru/sm/2010/47/008001.html



Светлана Михеева
Правда о таежных отшельниках
(продолжение)

Источник: СМ Номер один, № 47 от 2 декабря 2010 года

Экспедиция

— Как вы решили идти в тайгу? Почему именно в те места? Как набирали спутников?

— Я был благочинным в городе Похвистневе Самарской области, 16 приходов находилось под моей опекой. В городе церкви не было, сами строили. Преподавал еще в воскресной школе нравственность, Закон Божий, иконопись — я ведь оканчивал иконописную академию. Писать иконы некогда, но опыт богатейший был со мной, нужно его отдать. Выезжали мы и с духовными концертами.

Работы было много, все был занят, занят. Но настало время заглянуть в себя, понять каждую добродетель. Ведь ни один университет не знает, что такое смирение, терпение, любовь, где их начало, середина и конец. Духовного отца у меня не было. Что-то без руководства было воспринято мною сбивчиво. Я всматривался внутрь себя. Это запущенное место, необустроенное. Советское время здесь сыграло свою роль. Не работа была над собой, а борьба — светлого с темным. Нужно было в тиши, в пустыне, в отдалении от суетного мира помолиться, поразмышлять. Да и сама церковь немного модернизируется. Зачем, скажем, священнику политика и коммерция? Это давило дыхание. Не было свободы внутри себя. Пустыня влекла. Всматривался в жизнь отшельников, в книгах отцов-пустынников находил для себя важное.

Покидая город Похвистнево, я ничего не объявлял. Я хотел уехать в Кызыл, где служил когда-то, знаком с приходом, с природой. Но матушки, которых я постригал, узнали и сказали, что поедут со мной. И некоторые верующие собрались, не соразмеривая своих сил.

— С вами были и семейные верующие, которые повезли в тайгу детей...

— На автобусе мы доехали до Кызыла. Оттуда несколько вертолетов с вещами нас забросили в местечко Хамсара в Тыве. Там был охотничий домик. Но он сильно обветшал. Мы решили построить дом сами. Сделали мазанку, глину поблизости нашли, замазали глиной щели. Стали жить. После и приехала семья с детьми, которых я не благословлял на это. Я их ругал: без благословения приехали, деткам в школу надо, пареньки допризывного возраста, им в военкомат на учет вставать. Я долго уговаривал их выехать. И, наконец, вняв уговорам, они выехали. И другие, кроме них, выезжали — не вынесли условий, не готовы были.

— А та девушка, Елена Тельных, которая и развернула против вас большую кампанию, привлекла СМИ, родственников паломников, которая и была инициатором спасения, — что вы о ней можете сказать?

— Леночка — родственница матушки Нины, ее племянница. У нее не сложилось, ведь суровый край. А девочка прямо с институтской скамьи. Она думала, что святость так просто дается. Думала, из окна «Икаруса» посмотришь на красоту — и святость придет. А условия сложные. Вот огорчение и проникло в ее душу, и она решила, что если она уходит, то и другие тоже должны уйти. И она стала действовать через родных, писать везде: «Батюшка Богом себя вообразил». И много грязи лить стали...

— Она ваша прихожанка?

— Нет, не моя прихожанка. Она приехала из Самары. Зачем-то дом продала. И есть у нее обида, что без дома осталась и не смогла вынести испытания. Может, возместить хотела утерю жилья. Вот и поехала искать сокровища Флинта.

Отец Константин подразумевает под этим Леночкин спасательный марш-бросок. Девушка, в религиозной экзальтации продав жилье, оставив жениха и диссертацию, не достаточно трезво оценила свои силы и свой порыв. А когда наступило прозрение, осталась ни с чем. Сокровища Флинта — это, говоря грубо, предметы культа: старинные книги, иконы, кресты, которые в большом количестве вез отец Константин с собой в пустыню.

Матушка Анастасия возмущена:

— Ведь когда вы в церкви жертвуете, денежку кладете, потом не просите возврата жертвы — так ведь? А тут человек считал, как за счет утвари, святынь свою утрату возместить.

В оскорбительном тоне, впрочем, о бывшей своей спутнице не говорят. Все тактично, без злобы, человеческое достоинство не унижая. Хотя Лена всю кашу и заварила, настраивая родственников требовать возвращения своих из тайги.

— Ну что о Леночке сказать? Девочка энергичная. С красным дипломом институт окончила.

После того как ушла Лена, к паломникам и нагрянула первая проверка. Комиссия ознакомилась с жизнью и деятельностью отшельников — и уехала восвояси. В составе комиссии были и священник РПЦ, и медики.

Матушка Анастасия вспоминает тот визит с недоуменной улыбкой:

— Приехали, называется, людей спасать... Я к медикам из Кызыла обратилась: «Дайте хоть каких-нибудь медикаментов, самых простых. Цитрамона, например. А у них с собой ничего — ни еды, ни лекарств! Нашелся пузыречек с йодом, отлили немножко.

В поисках безлюдного места

На озере Усть-Дорлиг-Холь, где проживали отшельники, они и познакомились с Николаем Терещенко, который с этого момента принимал в их жизни самое непосредственное участие, забрасывая в тайгу продукты, бензин, помогая устраиваться.

— Он нас случайно там обрел. Сам-то на рыбалку приехал. Но в России всегда были такие отзывчивые люди. На них все и держится.

— Вы ведь не раз меняли место проживания? Почему?

— Там, где мы проживали, охотники, рыбаки на нас все время выходили. Там ведь рыбалка хорошая, красивейшие туристические места. А рыбаки да туристы пьют да курят, вольные разговорчики себе позволяют. И мы попросили Николая Васильевича найти нам новое место, безлюдное. Он за это взялся. И нашел место в Тофаларии.

— Там, где снега совсем нет, — объясняет матушка Нина, довольная фактом бесснежности места.

— «Ну, отправляйте нас», — сказали Николаю Васильевичу. Он вывез нас в Тулун: живите, мол, до определения. Так зиму 2008 года мы перезимовали у него на турбазе. Он все не хотел нас отпускать, жалел: ну, куда вы, мол, живите теперь до тепла. Так до весны дожили. А потом сами, не говоря ему, нашли машину и уехали в сторону Иркутска.

— Зачем же уехали?

— Шумно здесь все-таки: ресторан, кафе, свадьбы бывают. А мы же уединения и тишины искали. Николаю Васильевичу позвонили, объяснили все. Сказали, что попробуем сами устроиться, не удручая никого. И поехали по Байкалу. До Орлика дошли. Там геологов встретили. Вышли в Тыву. Куда сначала стремились, откуда выехали, туда и прибыли.

— Но это тяжелые переходы. В вашей группе были слепой монах преклонных лет, монахиня в инвалидном кресле. Вы что же, несли их?

— Инвалидов на себе несли и вещи несли. Сложно было. Попадались реки — мы строили мосты, их смывало. Отец Константин придумывал механизмы, чтобы облегчить транспортировку. У нас даже сани были — легкие, маневренные, — с удовольствием вспоминает о тяготах молоденькая матушка Анастасия. Конечно, они ведь шли в тайгу за трудностями, которые укрепляли бы веру и дух.

На новом месте построили жилище такое, что ручей пробегал прямо в доме. Освятили как часовню. Но река оказалась безрыбной. Рыба же для монахов, которые не едят мяса, — главный источник белка, без нее никак нельзя. Отец Константин решил, что следует переехать.

— И мы двинулись дальше, к реке, где, знали, много рыбы. Все лето переходили, переносили вещи, больных. Ближе к осени достигли нужного места. Рыба была, но заготавливать ее времени не осталось. Все внимание уделили жилью. Каркас поставили, утеплили. Палатка у нас зимняя. Была намечена зима. Был план, как ее пережить. Вот оттуда нас и вывезли.

— Но вы что-то успели сделать?

— Несмотря на тяжелый путь, мы заглядывали в глубину души. И за это время мы кое-что поняли: как любить надо, как дорожить человеком. Мы думали также и о России, о ее судьбе. Мы туристов, которые выходили на нас, расспрашивали о том, как там, в России. Мы молились за Родину.

Под надзором вооруженных спасателей

— Мы понимаем, что это все, все эти разговоры, неприглядная информация, — испытание, посланное нам, — констатирует батюшка и говорит, что они скучают по оставленным в тайге вещам — там остались иконы, книги, кресты.

— Почему вы все это не забрали с собой?

— Спасатели только рюкзаки наши взяли с личными вещами.

Спасательная операция была описана в газете «Комсомольская правда», а оттуда растиражирована по другим СМИ — подробно, тщательно, со слезой и скандалом. Согласно газетным публикациям, спасатели вместе с бывшей отшельницей Еленой буквально силой вырвали несчастных отшельников из рук демонического батюшки-гипнотизера.

Вот как описывают священник и монахини эту самую спасательную операцию.

Группа прибыла внезапно. С автоматами. На вопрос «Кто такие?» ответили: «Информация секретна». Около дверей в палатку встали вооруженные, точно боялись, что отшельники сбегут и скроются в тайге. Монахиня Анастасия говорит, что не выпускали никуда, даже за продовольствием к геологам. Караулили три дня, пока вертолет не прилетел. Но сами спасатели не рассчитывали, что придется куковать три дня в тайге. У них не было еды, они замерзли. Когда сами основательно проголодались, своих людей отправили за едой к геологам.

— Почему же вас не выпускали?

— Ждали вертолета каждую минуту. А когда вертолет наконец прилетел, нам на сборы дали тридцать минут. Мы думали, они заберут только тех, кто их интересует: Вассу и матушку Серафиму на коляске. Но они забрали всех. Мы спрашивали, что дальше, сможем ли вернуться. Нам отвечали: «На Большой земле решим». Спасатели из часовни забрали ценные для нас вещи и передали Лене, — рассказывают паломники.

Некоторые из них согласились вернуться домой, в Самарскую область. Остались трое.

 

Источник: http://baikalpress.ru/sm/2010/47/008001.html



Светлана Михеева
Правда о таежных отшельниках
(окончание)

Источник: СМ Номер один, № 47 от 2 декабря 2010 года

Спасали с милиционерами и пограничниками

Свидетелями спасения были и доброжелатели отца Константина, тулунчане Николай Терещенко и его друг Сергей Яблоков, также предприниматель. Их рассказ обнажает скользкие места во всей этой истории.

Сергей Яблоков, будучи непосредственным участником событий, рассказывает, как началась история с травлей паломников.

— Есть в Интернете ресурс — «Планета Земля» называется. Я там разместил несколько фотографий тех мест, где проживали паломники. На связь со мной вышла та самая Елена с вопросом, не встречали ли мы черных монахов в тех местах. Я сообщил, что из тех мест мы их уже вывезли на вертолете, они обосновались в другом месте. Она стала говорить, что паломников нужно спасать; есть информация, которую передал ушедший после нее монах Василий. Я — к Терещенко, он ведь отшельников первый открыл. Ну и поехали мы их спасать. В Иркутск съездили, забрали журналиста «Комсомолки» — и в тайгу.

До Орлика доехали и день ждали спасателей. Это были люди из поисково-спасательного отряда при правительстве Бурятии. Утром отправились в путь. У нас была хорошая техника. Снегоход мы погрузили на машину проводника, нашего знакомого охотника из тех мест. За нами ехали «Урал» и КамАЗ спасателей. Были в группе два милиционера и два пограничника.

Доехали до первой базы геологов, переночевали. А наутро нам и говорят: «Вы в Мондах не зарегистрировались, документов у вас нет. Тут граница, дальше вам нельзя». Я думаю, что они воспользовались нами. Мы их довели до базы, там уже недолго было до отшельников. Может, боялись, что мы будем на стороне отшельников, поможем им скрыться. Так нас дальше и не допустили.

Сергей Яблоков собрал все публикации о паломниках, выходившие в прессе. Он, человек обычный, не воцерковленный, по-человечески возмущен подтасовками фактов, которые порождают путаницу и бесконечные обвинения и дорого обходятся теперь священнику и его последователям.

— Спасатели тогда двинулись дальше в тайгу. На базе остался журналист, осталась Лена. Журналист просидел на базе в благоустроенной монгольской юрте 15 дней. Ближе чем на тридцать километров к отшельникам и не подходил. Только в Тулуне, когда отшельники жили на турбазе, он их видел. Но они с ним и разговаривать не стали. Не видел, не говорил, а заочно столько гадостей написал — 14 статей. Это все журналисты так работают?

Последний визит

Последний визит спасателей, после которого и стали двери в домике запирать на замок, случился внезапно.

— Стояли мы на молитве. И тут они вторглись, начали кричать: мол, вещи забирайте, а то мы ваши иконы выкинем. Требовали подписать бумаги, по которым мы могли у них получить наши вещи. Но кто такие эти люди — журналист, Лена, человек с камерой, — чтобы я свою подпись ставил? На каком таком основании, для чего? Пошумели, погремели и уехали. С теми же вещами. Забрали матушку Серафиму на коляске и еще одну монахиню. То ли уговорили, то ли устрашили, не знаю...

Отец Константин жалеет о священническом архимандритском своем кресте, который попал в руки посторонних людей. И ему, и монахиням обидно за те священные вещи, которые остались на их стоянке в тайге.

— В тайге наша жемчужина, духовные сокровища. И состояние, которое мы испытываем, такое: будто нас оторвали от того, к чему прирастали почти пять лет. Мы только-только адаптировались к суровым условиям. Тайга суровый урок нам преподала, что молиться в страданиях и тяготах нужно не через силу, а полюбив страдания и трудности. На крест свой жаловаться не надо, надо его полюбить.

— Как же вы пойдете в тайгу? Вас ведь мало осталось...

— Сейчас нас трое. Я думаю, что найдутся люди, которые ждут своего звездного часа. Те, кто хочет душу преобразовывать под руководством батюшки. Может быть, я тот человек, которого они ищут. Может, я им руку и подам.

Светлана Михеева, «СМ Номер один». Фото автора и из архива Сергея Яблокова​

Батюшка и монахини восприняли свое «спасение» из тайги как испытание, ниспосланное им.


Таежные места, куда рвутся паломники, действительно прекрасны. Озеро, откуда были они вывезены по собственной просьбе в 2008 году, богато не только рыбой, но и людьми, что лишает эти места уединенности.


Крест в лагере установлен на могиле отца Гавриила. 86 лет от роду, слепой, он хотел умереть в тайге. За ним прилетал сын, но старик отослал его домой. В тайге скончался и был похоронен.


Монахини Анастасия и Нина не выглядят ни изможденными, ни загипнотизированными.


Николай Терещенко сочувствует паломникам: «Зачем вторглись в души этих светлых людей?»


В 2008 году паломники решили покинуть облюбованное в тайге место — слишком много народа ходило поблизости.

 

Первая особенность, которая бросается в глаза у Тувинских отшельников из Самары – смешанная монашеская община – мужчина с двумя женщинами. И у православных, и у католиков монашеские общины бывают либо мужские, либо женские. Мужчины-священнослужители, совершающие богослужение в женских монастырях, в этих монастырях не проживают. Из житий святых помню, как в отшельничество ушли граждане Византии – Авраамий Хиданский и его племянница Мария. Авраамий выстроил две кельи – себе и племяннице – на значительном расстоянии друг от друга. Вместе они сходились не слишком часто – для духовных бесед и богослужений. Итак, даже дядя с племянницей проживали отдельно друг от друга.

Теперь моё недоумение – зачем тащить в тайгу инвалида-колясочника?

Ещё настораживает странная причина для ухода от цивилизации – борьба с паспортами. О.Константин не даёт чёткого ответа, почему нельзя принимать современный паспорт.

В советское время у нас вообще были паспорта с пентаграммами.

Зачем фантики бросать в лесу, превращая природу в помойку?

 

Источник: http://www.anti-raskol.ru/pages/1983

Авторы: Олег НОВИКОВ, Татьяна ПАРАМОНОВА

Самарских отшельников ищут в глухой тайге
(начало)



На днях Управление МЧС Республики Тыва сообщило, что спасатели начали поиски группы самарских отшельников, пропавших в труднодоступной горно-таежной местности рядом с границей России и Монголии. В 2006 году паломники, среди которых были и дети, под предводительством бывшего настоятеля одного из храмов в Похвистнево архимандрита Константина (в миру Александра Кузьмича Воробьева) отправились в тайгу, чтобы заниматься натуральным хозяйством и спасать свои души.

Провалы в памяти

Среди отшельников была и самарчанка Елена Тельных, которой на тот момент было 24 года. Девушка бросила друзей, жениха из Швеции и диссертацию, продала квартиру. Через полтора года Елена чудом вырвалась из секты и все это время помогает спасать членов общины, скитающихся по медвежьим углам.

- Эта история началась четыре года назад, - рассказывает Елена. - Когда я училась в аспирантуре Самарского государственного педагогического университета (сейчас Поволжская государственная социально-гуманитарная академия. - Прим. «Репортера»), судьба свела меня с архимандритом Константином (благочинным Похвистневского района). Моя тетя Татьяна Лобанова, которая работала при храме, где отец Константин был настоятелем, предложила мне преподавать основы православной культуры в местных школах. Через некоторое время отец Константин стал моим духовным наставником, я исповедовалась ему. Однажды он предложил мне отправиться вместе с ним жить в Сибирь. «Если поедешь со мной - спасешься, - говорил он. - Если нет - погибнешь!». Позже я узнала, что он и тете предложил поехать с другими паломниками в столицу Тывы, город Кызыл. Я тоже согласилась. И с этого момента я была как в тумане. Видимо, настоятель меня загипнотизировал. Только через 10 дней, когда мы уже в автобусе ехали в Кызыл, у меня прояснилась память.

Старцы последних времен

Когда Елена твердо решила ехать за архимандритом в Сибирь, она позвонила маме в Самару и соврала, что остается в Похвистнево и принимает монашеский постриг. Однако Екатерина Тельных почувствовала неладное и поехала к дочери.

- Отговаривать ее ехать в тайгу было бессмысленно, - вспоминает Екатерина. - Я уже не была таким авторитетом для нее, как раньше. Поняла, что могу потерять мою девочку, и решила разделить с ней судьбу. Архимандрит Константин благословил меня на эту поездку. По его совету мы продали квартиру в центре Самары и поехали в Тыву.

В группе паломников было 24 человека (дважды по 12, по числу апостолов) из Самары, Похвистнева, Отрадного и Республики Башкирии. В интерпретации их предводителя, это были «24 старца последних времен», которые могли спастись в этом грешном мире. Архимандрит подчеркивал святость этого числа, ссылаясь на Евангелие, и внушал людям, что они избранные.

В Сибирь поехали, в основном, пожилые и инвалиды. Отец Константин собирался создать общину и построить церковь в местечке Додот в Таджинском районе Тывы.

Мастер гипноза

По словам Елены, выглядел отец Константин вполне благочестивым священником, и люди ему безоглядно верили.

- Правда, я слышала от прихожан, что он общался с псевдоцелителем Григорием Грабовым - тем самым, что обещал воскресить бесланских детей, погибших при захвате школы террористами. Но мы тогда считали, что это злые люди клевещут на отца Константина.

Архимандрит рассказывал, что еще до учебы в семинарии закончил курсы психологов. Проведя в тайге некоторое время, Елена поняла, что отец Константин владеет техниками гипноза и НЛП (нейролингвистического программирования. - Прим. «Репортера») и способен вводить людей в состояние гипнотического транса.

- У него глубокие карие глаза, которые пронизывают тебя насквозь, - признается Елена. - Он - тонкий психолог. Если ты во время разговора отводишь взгляд, то он наклоняется, смотрит на тебя снизу вверх и выдает какую-нибудь шутку - проверяет реакцию и снова приковывает к себе твое внимание.

«Мы ели баланду, а батюшка - деликатесы»

Из Кызыла паломники добрались до Нижней базы Додот у одноименной реки (рыболовная база, заброшенная после развала СССР. - Прим. «Репортера»). С тех времен там осталась одна избушка, к которой отшельники сделали глиняный пристрой.

Питались паломники очень плохо. За полтора года Елена похудела на 10 кило.

- Основным нашим блюдом была баланда из крупы, - вспоминает Тельных. - Иногда в нее добавлялась рыба. В 30-литровый котел бросали две маленькие кружки крупы. Когда мы только приехали, у нас было трехразовое питание. Потом перешли на завтрак и ужин. У многих послушников от голода стали опухать ноги. Когда закончился хлеб, мы делали суррогат из круп. Одну монахиню «осенило», что можно есть требуху - рыбьи кишки, которыми до этого кормили домашних животных. Вскоре перестали кормить и собак с кошками. Животные стали есть наши фекалии. А у отца Константина была отдельная кухня, и собственная кухарка, матушка Иллария, готовила ему за шторкой пельмени, котлеты из рыбы. Специально для батюшки у кухарки были припасены консервы, оливки, зеленый горошек.

Членам общины нельзя было оставаться наедине с собой, они обязаны были постоянно работать и молиться. Спали три часа в сутки. Существовали запреты на общение с внешним миром. Нельзя было входить в контакт с охотниками и писать письма. Но паломники все равно писали письма, в которых рассказывали близким обо всех ужасах проживания в общине.

- Настоятель контролировал каждое наше действие. Его слово было законом, а усомнившиеся считались предателями. «Врагов будем проклинать», - говорил отец Константин.

 

Источник: http://www.anti-raskol.ru/pages/1983

Авторы: Олег НОВИКОВ, Татьяна ПАРАМОНОВА

Самарских отшельников ищут в глухой тайге
(продолжение)

Первые сомнения

У каждого члена общины было свое послушание (занятие). День Елены начинался с того, что она топила печь, носила воду. По благословению архимандрита Лена писала книгу о том, как нужно спастись в «последние времена». Вечерами послушники собирались возле предводителя.

- Мы слушали рассказы о его жизни, - продолжает Елена. - Например, о том, как до армии настоятель работал в цирке. Мы узнали, что однажды в Охотском море его спасла русалка. Я в это не поверила и в первый раз тогда усомнилась в нем.

Девушка стала понимать, что архимандрит нарушает многие каноны русской православной церкви, что он - раскольник. Сейчас Елена считает, что она оказалась в тоталитарной секте.

«Репортер» позвонил в храм, где служил в свое время архимандрит Константин, и поговорил с отцом Димитрием. Тот сообщил, что Константин находится «под запретом».

- Около четырех лет назад он был лишен права служения за многократные нарушения устава, - сказал отец Димитрий.

Смерть в болоте

По словам Елены, в общине при разных обстоятельствах скончались пять человек. Первой в ноябре 2006 года погибла 18-летняя Наталья Пузанова. Незадолго до поездки в Сибирь девушка сбежала из психлечебницы. В тайге Наталья по состоянию здоровья не могла много работать, она часто теряла сознание. За это ее наказывали: сажали на хлеб и воду. Отец Константин разрешил членам общины бить ее за любые провинности. В итоге девушка сбежала и утонула в болоте.

65-летняя пенсионерка Екатерина Лапшина умерла от воспаления легких через год после смерти Наташи. По словам Елены, ее еще можно было спасти, вывезя из тайги вертолетом с туристами.

После этого отец Константин решил сменить место дислокации и отправиться в горные районы в верховье Енисея. Идти предстояло по закрытым перевалам. Елена поняла, что настоятель ведет их всех к гибели.

Побег

Время от времени Лена ездила в Енисейск, Иркутск и другие близлежащие населенные пункты за продуктами. На лыжах или снегоходах, которые давали охотники. Чаще на вертолете, который заказывали «духовные чада» отца Константина, оставшиеся в Самарской области. Во время одной из таких поездок она обратилась за советом к иркутскому старцу Калиннику. Тот прямо назвал общину сектой. Тогда девушка поняла, что надо бежать.

Во время одного из переходов в горы Лена получила серьезную травму.

- Я повредила первый и второй шейные позвонки, - рассказывает Елена. - Потом врачи говорили, что я должна была умереть. В тот момент именно этого я и хотела. Осознала, что все бросила непонятно ради чего и что мне некуда вернуться. Я молилась, чтобы Господь меня забрал. Но в последний момент подумала, что люди нуждаются в моей помощи. Эта мысль меня и спасла.

С помощью охотников и добрых людей Елена выбралась из тайги вместе с мамой.

Письма президенту

Вернувшись в Самару, Елена обратилась в областную прокуратуру. Ее заявление направили в главный надзорный орган Республики Тыва. Но там состава уголовного дела не обнаружили. Сказали: в общине, по наши данным, все хорошо, все здоровы, никто возвращаться не хочет.

После того, как Елена вырвалась из секты, она неоднократно возвращалась в тайгу за паломниками. В общей сложности девушка вывела из тайги 13 скитальцев (всего там жило в разное время 32 человека, полный список отшельников можно найти в электронной версии статьи на сайте «Репортера»). Сейчас в общине остаются шестеро, включая отца Константина.

- У меня есть цель: спасти этих людей, - говорит Елена. - Вместе с родными оставшихся в тайге членов общины мы написали десять писем на сайт президента России. В ближайшее время я собираюсь поехать в тайгу и вырвать людей из лап архимандрита. Главное - чтобы не было поздно.

Спасательная операция

13 октября в Кызыле был сформирован оперативный штаб по спасению паломников. В район озера Белин-Холь, где предположительно должны находиться отшельники, отправился вертолет МЧС. Спасатели высадились на берегу. Но ни людей, ни их следов не обнаружили. Затем вертолет долетел до границы с Бурятией вдоль русла реки Белин - безрезультатно.

«Репортер» связался с начальником группы информации Центрального управления поисковой службы Республики Тыва Снежаной Шойзот. Она сообщила, что поводом для начала поисковой операции послужило письмо, поступившее на имя руководителя МЧС России от Веры Арнаутовой, жительницы Похвистнево и прихожанки храма, настоятелем в котором был отец Константин. В своем послании женщина просила Сергея Шойгу оказать помощь группе паломников из Самарской области. Арнаутова уточнила, что в там есть инвалид-колясочник - монахиня Серафима. У паломников нет теплой одежды и продуктов. Среди скитальцев находится родственник Арнаутовой.

19 октября Елене Тельных позвонили из Тывинской МЧС и в очередной раз пытались выяснить предполагаемое месторасположение группы. Девушка дала им контакты последнего из сбежавших из общины - монаха Василия. В ближайшее время к нему должен придти представитель МЧС, чтобы по карте уточнить местоположение оставшихся монахов. По сведениям спасателей, последний раз отшельников видели в Каа-Хемском районе.

«Мы домой не хотим, потому что здесь рай»

Снежана Шейзот сообщила «Репортеру», что чрезвычайным службам Тывы давно известно о самарских паломниках. Два года назад спасатели на вертолете навещали их. Более подробно о встрече со скитальцами нам рассказала участник той экспедиции - главврач Центра медицины катастроф Тывы Динара Ховалыг.

- В феврале 2008 года я вылетала к паломникам в составе комиссии вместе с представителями прокуратуры и следственного комитета, - вспоминает Ховалыг. - Родственники паломников обратились тогда к президенту России и просили помочь в возвращении близких. Отшельники находились в местечке Додот. Когда мы туда прибыли, нашли две общины - всего около 30 человек.

По словам Динары, лагеря паломников располагались отдельно, примерно в 100 км друг от друга. В каждом лагере были женская половина и мужская.

- Среди паломников был инвалид детства с ДЦП, колясочники, слепой старец. Больных людей было очень много. И дети маленькие там находились - в семье Курочкиных, например.

Динара Ховалыг тогда предлагала увезти детей и инвалидов. Но те отказывались.

- Я поняла, что они боятся своего предводителя, - продолжает главврач ЦМК. - У меня было ощущение, что он на самом деле религиозный фанатик. Хотя и позиционирует себя как батюшка, ходит в черной одежде с крестом, с бородой.

По словам Ховалыг, в лагерях паломников все было устроено, на первый взгляд, вполне прилично для аскетичного образа жизни. Люди жили в землянках. Одна из них была обустроена под церковь. Отшельники старались делать вид, что им вполне комфортно.

- Но складывалось впечатление, что паломники немного не в себе. Говорили, что Всевышний их послал сюда, что здесь - рай. Против воли мы не могли их с собой забрать, ведь, согласно Конституции, гражданин РФ может жить где угодно.

 

Источник: http://www.anti-raskol.ru/pages/1983

Авторы: Олег НОВИКОВ, Татьяна ПАРАМОНОВА

Самарских отшельников ищут в глухой тайге
(окончание)

Из дневника Елены Тельных

«28.12.06, четверг. …Осталось полмешка муки и немного сухарей. Правда, есть крупы, но хлеб на исходе... Котенок съел рыбьи потроха для бульона на завтрак».

«29.11.06, среда. Ведро требухи придало силы. Слава Богу! Но это было без благословения...».

«30.11.06, четверг. С утра часть [общинников] не пили, не ели. Решили экономить силы по благословению батюшки. Работать с десяти до двенадцати и с двух до четырех. Один отдыхает».

«2.01.07, вторник. …Сегодня, на послушаниях еле идя, мучаясь от слабости, падая в сугробы, думала о том, как выполнять обет - жития постнического. Только знание - иду на крест! - помогало идти за Христом. Но сил душевных преодолеть недомогание и чувства голода не было…»



Список членов общины

До сих пор остаются в тайге:

• Воробьев Александр Кузьмич (архимандрит Константин) родился в Ульяновской области, жил в Кызыле, последние 20 лет в Похвистнево
• Задкова Вера Мироновна (мон. Вера), Похвистнево
• Киреева Елена Анатольевна (мон. Анастасия), Похвистнево
• Латкина Елена Ивановна (мон. Васса), Похвистневский район
• Лобанова Татьяна Юрьевна (мон. Нина), Самара
• Садырдимова Рита Ваисовна (мон. Серафима), Похвистнево
  
  Умерли в общине

• Беспалов Виктор Андреевич (иерей Виктор), Самара
• Боровка Наталья Алексеевна (мон. Мариамна), Башкирия
• Лапшина Екатерина Андреевна, Похвистнево
• Никитин Григорий Григорьевич (мон. Гавриил), Похвистнево
• Пузанова Наталия, Похвистнево
  
  Выбрались из секты

• Абросимова Анастасия Александровна (мон. Феодора), Похвистнево
• Гомолова Нина Сергеевна (мон. Иллария), Похвистнево
• Горбунов Александр, Тольятти
• Гусейнова Раиса Максимовна (мон. Авраамия), Самара
• Карпаев Михаил Афанасьевич, Похвистнево
• Кремовская Валентина Ивановна (мон. Елизавета), Похвистнево
• Курочкин Артем Вячеславович, Отрадный
• Курочкин Вячеслав Евгеньевич, Отрадный
• Курочкин Ярослав Вячеславович, Отрадный
• Курочкина Елена Вячеславовна, Отрадный
• Курочкина Лариса Александровна, Отрадный
• Курочкина Татьяна Вячеславовна, Отрадный
• Курочкина Ульяна Вячеславовна, Отрадный
• Талькова Мария Яковлевна (мон. Анна), Похвистнево
• Тельных Екатерина Юрьевна, Самара
• Тельных Елена Олеговна, Самара
• Ульянов Иван Петрович (мон. Василий), Похвистнево
• Хомин Владимир Сергеевич (мон. Михаил), Похвистнево
• Шкарупин Сергей Алексеевич (мон. Аввакум), Похвистнево
• Ольга (мон. Феофания), Похвистнево
• Монах Лазарь, Похвистнево
• Михаил, Нижнеудинск

 

Похожая публикация (похожая на статью О.Новикова и Т.Парамоновой) на сайте "Отшельники - жизнь в глуши":
1 часть - http://www.otchelniki.ru/1samarskie_otchelniki.html
2 часть - http://www.otchelniki.ru/2samarskie_otchelniki.html
3 часть - http://www.otchelniki.ru/3samarskie_otchelniki.html

Только фото другие:

 

Рассказывает Елена Тельных

 

http://www.anti-raskol.ru/pages/1984

Автор: Елена Генина

Откровения жертв попа-расстриги, заманившего самарцев в Сибирь: "Отец Константин - не пастырь, а настоящий кобель!"
(начало)

Что заставило наших земляков, вполне нормальных людей, решиться на безумство и как они выпутывались из сетей священника-расстриги Константина Воробьева, выясняла "КП".

Муж, жена и пятеро детей жили дружно, хозяйство имели крепкое, на здоровье не жаловались. Курочкины много лет работали в Нижневартовске, потом купили дом в Самарской области. Свое хозяйство, работай да радуйся. И вдруг продажа квартиры со всем добром, стремительное путешествие в Сибирь, два года в глухой тайге под предводительством полупомешанного старца...

До Курочкиных, проживающих в селе Кротково, добирались мы из Самары три с лишним часа. Уже на въезде в деревню появилось тоскливое ощущение. Село как будто раскрашено во все оттенки серого. Глаз то и дело спотыкается о кривые заборы, перекошенные домишки, съехавшие набок крыши. XXI век, судя по архитектуре, так и не начался. Да и двадцатый застрял где-то на середине. Немудрено, что Курочкины рванули отсюда в Сибирь. Отсюда и не туда убежишь.

Впрочем, дом их оказался довольно солидным. Серый кирпич, большие окна. Возле ворот машут хвостами черно-белые коровы.

- Это не наши, соседские, - встретила нас у ворот Лариса Курочкина, приятная на вид женщина лет 40 в белом платке. - Все, что осталось, это дом, три козы и гуси-куры. Вот еще машина была, но разбили. Это все он, Константин. Сказал, что проклянет каждого, кто против него восстанет, вот и проклял.

Так тема попа-расстриги всплыла сразу, как только я переступила порог дома.



Во время разговора в комнату то и дело входили дети Курочкиных: 19-летний Ярослав и 17-летний Артем. Ребята облепили стол с компьютером и вроде бы не обращали на нас, взрослых, внимания. Но, как позже выяснилось, внимательно слушали.

- Как вы попались на удочку отца Константину, чем он вас заманил? - спрашиваю.

Четкого, вразумительного ответа не слышу. Женщина отделывается общими фразами и цитатами из Библии. С трудом продираюсь через религиозный туман. Мне, человеку светскому, трудно понять верующих. Постепенно из разговора понимаю, что священник купил прихожан беспроигрышной темой о приближении конца света. Пообещал спасение и чудесную жизнь на лоне природы в Сибири.;

Святой отец заранее готовил будущих жертв, тщательно отбирал среди паствы самых доверчивых и покорных. Из большой семьи Курочкиных первой попалась на удочку Константина Воробьева мать Ларисы. За рекордно короткий срок он обработал женщину и постриг ее в монахини.

- Монахи, как солдаты, обязаны подчиняться духовному отцу, - говорит Лариса. – Мама прислала письмо, что будет ждать конца света и вечного спасения в Сибири среди избранных. Я целую ночь проплакала, не знала, как быть. Вячеслав, мой муж, тоже верующий. Он высказался за поездку.

Курочкины продали квартиру в Нижневартовске за 1 миллион рублей и почти все эти деньги просадили в Сибири. Только за то, чтобы выгрузить в тайге вещи и провиант, они оплатили три вертолета по 150 тысяч каждый! Константин обещал паломникам райские кущи: будет вам и храм, и монастырь, и школа для детей, и жилье на новом месте. Они верили.

"Константин бросал объедки жучкам, а мы им завидовали"

Поначалу лагерь паломников у озера Дерлиг-Холь казался Курочкиным раем. Вокруг полные грибов, ягод и дичи леса. Воздух прозрачный и чистый, в озере вполне пригодная для питья вода, рыбы полно. И никаких выпусков новостей с войнами и криминалом.

Только вот жизнь в лагере была далека от идиллии, и наблюдательная Лариса это быстро приметила. Все отшельники поделены на касты. Первый сорт - монашки и монахи, особо приближенные к Константину. Второй - инокини, они боролись за право стать монахинями. Третий - простые прихожане, такие, как Курочкина и ее семья.

Лариса говорит, что разделение чувствовалось во всем, особенно в питании.

- Два раза в день в котле варили суп, - вспоминает Лариса. - Гущу получали приближенные к Константину, остальным наливали жиденькую похлебку. Сам "святой отец" ел рыбу, мясо, все, что приносила охота. После сытной трапезы он выходил из кельи и бросал объедки своим жучкам. А мы с детьми смотрели, как собаки едят, и завидовали.



Простые верующие и вкалывали больше всех, и в первую очередь подвергались наказаниям. Курочкина быстро поняла, что и в глухой тайге нет равенства и братства.

 

http://www.anti-raskol.ru/pages/1984

Автор: Елена Генина

Откровения жертв попа-расстриги, заманившего самарцев в Сибирь: "Отец Константин - не пастырь, а настоящий кобель!"
(окончание)

Лжепророк выведывал тайны на исповеди

- Как же получалось у отца Константина держать вас на коротком поводке? - спрашиваю.

- У него были свои приемы, - отвечает Лариса. - Он знал, как подчинять людей своей злой воле.

На исповеди "святой отец" выведывал у верующих самые страшные тайны, включая интимные, а потом умело этим пользовался, нажимал на больные места.

- У меня он выпытывал, не думаю ли я о всяких греховных вещах, - вспоминает Лариса. - И очень злился, что отвечаю "нет". Нас с мужем сначала разлучил на 4 месяца. Отправил его с другой женщиной в Кызыл за провиантом и медикаментами. А потом подкалывал: "Смотри, Лариса, Слава твой, наверное, уже на другой женился". Меня просто выворачивало, когда он так говорил. Когда муж вернулся, он снова забрал его с собой на озеро Элит-Холь, и еще 7 месяцев мы жили врозь.

Недавно по телевидению прошел сюжет о том, что монахиня Анастасия, одна из приближенных Константина, беременна. Эта новость Ларису не удивила.

- Да, он - опытный кобель, - говорит Лариса. - При разговоре с женщинами ворковал: "Ты моя хорошая, моя милая, и норовил погладить, то по руке, то еще где". А что Настя забеременела, так он жил с ней в одной келье! Чему же теперь удивляться?

Еще один метод Константина, который позволял ему держать людей под колпаком. Регулярно он орал на паломников и грозил проклясть. После его воплей у Ларисы сильно болела голова.

- Он читал чужие мысли и гипнотизировал! - убеждена женщина. - Все прихожане говорили, что он частенько их мысли читал, а потом вслух произносил.

- Да при чем тут гипноз?! - неожиданно возмутился ее сын Артем. - Это взрослые придумывают, чтобы снять с себя ответственность. Я с ним тоже общался, Константин мне не нравился. Но никакого гипноза от него не исходило. Во всяком случае, я его не ощущал.

- А в чем тогда, по-твоему, его сила? - спросили мы паренька.

- Просто некоторые взрослые люди - фанатики, - ответил Артем. - И верят всем подряд. Я, например, после Сибири никому верить на слово не буду.

Любопытный факт. Мужчин среди паломников было от силы 5-6. Константин их и не пытался задерживать. Их все же труднее охмурять, чем женщин. Сыновья Ларисы хотели сбежать подальше от Константина, сели в лодку, уплыли вниз по реке. Когда охотники вернули беглецов, "святой отец" хотел их выгнать. Понял, что мальчишек не обработать. Но Лариса взбунтовалась, и он принял компромиссное решение. Мальчиков отдали на воспитание охотникам. Чему они были несказанно рады.

А Лариса, получается, сначала лишилась мужа, потом сыновей. Тут еще сбежала в лес ее мать. Пожилую женщину возмутило, что ее, монахиню, отец Константин кормил хуже других. Суп ей наливали в самую маленькую миску.



- Летом 2007 года от духоты в доме и вечных придирок со стороны инокинь я спасалась на чердаке, - говорит она. - Там дул ветерок, можно было обо всем спокойно подумать. Как-то на рассвете вдруг мне до жути захотелось молока. Пришла в голову мысль: как я могла продать моих обожаемых коз? Ради чего уехала из дома? Чтобы голодать, выслушивать проклятия и чувствовать себя человеком третьего сорта? С этой минуты решила, что пора уносить ноги. Но когда вернулся муж, поняла, что уедем мы из Сибири не скоро. Супруг был как робот, полностью под влиянием Константина. Тот пообещал постричь его в монахи! Если бы он это сделал, наша семья распалась бы, а мой Вячеслав стал еще одним рабом лжепророка.

Полтора года Лариса уговаривала мужа вернуться домой. Начала с малого. Заставила переселиться на чердак, подальше от Константина, вела беседы с ним о несправедливостях, которые царили в лагере. Когда Вячеслав согласился покинуть лагерь, женщина была на седьмом небе от счастья. От "святого отца" Курочкины не уходили - уползали. Нервы вымотаны, денег нет, документы пропали, отношения с другими паломниками подпорчены.

- 60 тысяч на обратную дорогу в Самару Слава с сыновьями заработал, сдавая на заготовки рыбу, - вспоминает Лариса. - На это ушло почти пол года.

Богатые из-за тщеславия покупают острова, а бедные уходят в тайгу?

Вроде бы все обстоятельно рассказала Лариса, а меня не покидало странное чувство. Как эта неглупая, спокойная и вполне адекватная женщина могла принимать Константина за праведника и пророка? Прошло два года, она его до сих пор боится.

Ларисе около 40, по специальности - нефтяник, заканчивала техникум. В детстве наверняка была пионеркой, потом комсомолкой. Спрашиваю - отвечает:

- Меня даже комсоргом группы выбирали! Но я не была сторонницей этой идеологии. Мама была верующая. Так что ей, когда начали открываться церкви, мы сразу пошли туда. Знали, там настоящая правда.

Слово за слова возвращаемся к теме конца света.

- Паломники уходили в тайгу умирать, - говорит Лариса. - И в то же время спасаться! Константин говорил, что наступит конец света, но спасутся только избранные.

- Выходит, поверили ему, что вы избранные? - осторожно переспрашиваю.

- Да, поверили.

- А разве не является гордыней, когда кто-то из смертных считает себя избранным? - еще осторожнее уточняю.

- Получается, это была гордыня, - помолчав, тихо отвечает Лариса. - Мы хотели спастись, а до остальных нам не было дела.



В миру такие настроения называются тщеславием. Из-за него богачи скупают десятками острова и виллы. А потом ими кичатся. Не спят по ночам от зависти друг к другу соседи в многоэтажках. Как же так, знакомый купил новую машину, а я езжу на старой. У верующих свое тщеславие. Попасть в круг избранных, спастись, когда все остальные погибнут. Вот на этот крючок и ловят доверчивую паству всякие Виссарионы, Константины и прочие проходимцы в рясе.

А в это время

Стало известно, что из Кызыла в среду, 24 ноября, выехали в Самару еще три паломницы. Значит, с отцом Константином остались двое: Анастасия и Нина, в миру Татьяна Лобанова.

Она ушла в Сибирь 5 лет назад вместе с племянницей и сестрой Катей. Медики обнаружили у нее рак, отняли грудь. После этого 56-летняя женщина развелась, приняла монашество и решила следовать за отцом Константином. Время от времени она напоминает о себе родным письмами.

– Она пишет, что все хорошо, а я не верю, – плачет Нина, дочь непреклонной монахини. – Тете Кате врачи после операции запретили поднимать тяжести, а она там бревна таскала.

Нина показала мне письма, которые раз в два-три месяца приходят из Сибири. Большей частью они исписаны текстами молитв. На трехстраничное письмо - два-три абзаца простых человеческих чувств. Монахиня пишет, что у нее все хорошо, и просит прощения у детей за свое решение. О трудностях, лишениях и невзгодах – ни слова! Как, впрочем, и упоминания о бывшем муже. А он до сих пор плачет по ночам, перебирая старые семейные фотографии.

 

http://www.1tv.ru/news/social/164842

Автор: Альфия Ибрагимова

В глухой тайге удалось обнаружить людей, о судьбе которых родственники не знали ничего 2 года

Люди добровольно решили стать отшельниками, последовав за бывшим священником одной из самарских церквей. За это время некоторые отшельники погибли, некоторым удалось вернуться домой. А найденных сегодня людей спасатели уговаривают прекратить скитания и вспомнить о своих близких.

Вера Арнаутова, мама монахини: "Почему он своих не забрал, почему он свою сестру не забрал, почему он своих никого не забрал на спасение души, почему мою дочь, почему чужих? Он сколько горя принес".

Дочь Веры Арнаутовой и еще 32 человека в тайгу, за тысячи километров от их места жительства, увез бывший настоятель прихода в небольшом городке Похвистнево Самарской области Константин Воробьев. 4 года назад архимандрит заявил, что оставляет службу в церкви. После этого собрал свою паству и вывез людей в Восточные Саяны.

Многие прихожане продали все свое имущество – квартиры, дома и отправились вслед за духовным отцом. Вместе с монахами, священнику доверились семьи с детьми, которые много лет посещали этот храм и верили его настоятелю.

Валентина Полтаева, служащая прихода в честь иконы Божьей Матери "Табынская": "Как-то уговорил он их, 5 человек детей. Я вот, как мать, ни за что не повезла в тайгу детей, комаров кормить, а у них мал мала меньше дети, 5 человек".

Через милицию и прокуратуру люди пытались разыскать своих близких. Татьяну Лобанову искала дочь, ее маму даже объявляли в розыск как без вести пропавшую.

Игорь Стадник, начальник криминальной милиции Похвистневского УВД: "Тогда их находили в Иркутской области, город Нижний Удинск. Было розыскное дело, ей объяснили и все рассказали".

Вера Арнаутова, чтобы спасти дочь, сама отправилась в Иркутскую область. С группой МЧС они облетели не одну таежную делянку и нашли лагерь паломников. Забрать Лену от отца Константина ей удалось буквально с кулаками.

Вера Арнаутова, мама монахини: "Он зацепился за мою дочь руками и ногами. Стал меня отталкивать, то есть борьба была, мы ее забрали силой".

Тогда Лену устроили в один из сибирских монастырей, но через полгода отец Константин разыскал ее и снова увез в тайгу.

Отец Константин Воробьев: "Будучи уже на пенсии, как говорится, посвятить уже в одиночестве здесь, в тиши, Господу Богу. Мои вот здесь чада, поехал я спасаться, и они поехали за мной, все оставили родных своих, детей, внуков".

Ради своего духовного отца Алена Тельных бросила аспирантуру, а ее мама – работу. Они говорят, что буквально чудом выжили в тайге и смогли сбежать. Им, как и многим из их общины, помогли охотники.

Алена Тельных: "Обрекая людей на такие страдания, можно сказать, что он не православный человек, он не православный священник тем более, и мне вообще с трудом дается слово "человек", я могу подобрать с большим трудом".

В общине, которую возглавляет отец Константин, рассказывает Алена, царит жесткая дисциплина и строгая иерархия. Зная слабости людей, которые исповедовались ему как духовнику, он очень умело этим пользовался. За 1,5 года сменил 7 стоянок и люди – немощные старики, женщины, дети, инвалиды – беспрекословно следовали за ним. За время скитаний по тайге, говорят женщины, погибли 5 человек. Кто-то умер от воспаления легких, кто-то просто замерз. Им нечего было есть, а для Константина всегда был запас.

Алена Тельных: "Мисочку кишков от рыбы мы варили на ведро воды, и вот эту баланду мы разливали на 30 человек. А ему готовили булочки, там полмешка муки оставалось".

Сейчас Алена вместе с мамой живут у родственников в Самаре, свою квартиру, по благословению Константина, они, как и многие, продали и деньги отдали ему. Если бы не случай, уверены: до сих пор были бы с ним.

Екатерина Тельных: "Он сидит и говорит: многие из вас покончат жизнь самоубийством, многие сойдут с ума".

Разыскать оставшуюся группу паломников, это 6 человек вместе с Константином Воробьевым, в лесах Бурятии и Тувы спасатели пытались много раз. Туда были даже организованы вертолетные вылеты МЧС, но напасть на след общины не получалось. Выпавший в тайге снег и наступившие морозы только усложняли ситуацию. И вот сегодня в результате очередной поисково-спасательной операции в районе тувинского озера Белин-холь их все же нашли.

Олеся Кузнецова, руководитель пресс-службы Сибирского регионального центра МЧС РФ: "Обнаружена группа паломников в количестве 6 человек во главе с духовным лидером архимандритом Константином. В настоящий момент известно, что 3 женщины согласились выйти из тайги и вернуться к своим семьям. С остальными же проводится беседа".

Кто именно из паломников все-таки решился уйти от Константина Воробьева и есть ли среди них дочь Веры Арнаутовой, монахиня Елена, сейчас пока неизвестно, как и то, чем закончится вся эта история и как поведет себя сам Константин Воробьев, которому, по сути, достаточно лишь слова, чтобы отпустить всех с миром. А, может, и самому отречься от жизни отшельника.

Посмотреть ВИДЕО: http://www.1tv.ru/news/social/164842

Фото:

 

30-минутный фильм
«В поисках черных монахов»

 

По поводу фильма "В поисках чёрных монахов".
На 27-й минуте фильма монах дарит путешественникам книгу "Россия перед вторым пришествием". Эта книга - известный православный триллер. Эта книга не о духовной жизни, эта книга для экзальтации. Причём о.Константин с одобрением относится к подарку монаха.
И, конечно, смешанный монастырь - это нонсенс. Монастыри в христианстве бывают либо мужские, либо женские. И до 20 века женщинам запрещалось заходить в мужские монастыри, а мужчинам - в женские (исключение - священнослужители, приходящие в женские монастыри для совершения богослужений). А тут в одном монастыре проживают и монахи, и монахини. Разве это монастырь?

 

http://www.stihi.ru/2012/08/15/8397 - стихи Елены Тельных, посвящённые лидеру их секты - о.Константину.

http://www.proza.ru/2012/07/28/1025
http://www.proza.ru/2012/07/28/1026 - две главы из романа Елены Тельных об их секте.

 

http://ukrsekta.info/1986-samarskie...hetyre-goda-nazad-v-tajgu-vernulis-domoj.html

5 декабря 2010 Игорь ШЕРШУН

Самарские сектанты, ушедшие четыре года назад в тайгу, вернулись домой.

27 ноября в Самару поездом №141 «Екатеринбург - Симферополь» приехали монахини Вера (Вера Задкова) и Васса (Елена Латкина), четыре года бродившие по Восточным Саянам в составе группы паломников. Также решившуюся оставить общину монахиню-колясочицу Серафиму (Риту Сарытдинову) определили в один из уральских монастырей.

Напомним, бывший священник храма в Похвистнево отец Константин (в миру Александр Воробьев) в 2006 году, обещая спасение души, увел в тайгу около 30 человек, среди которых было много женщин, детей и инвалидов. За эти годы более 20 паломников покинули общину, не выдержав тяжелых условий, а пятеро умерли, пишет «Volga News».


Нашли по бензопиле

Со времени обращения родственников паломниц к начальнику МЧС России Сергею Шойгу до того момента, как удалось вернуть отшельниц домой, прошло около двух месяцев. Операция по спасению паломниц, с которыми в конце сентября была потеряна связь, длилась 10 дней.

После того как спасатели Республики Тыва безрезультатно облетели на вертолете местность, где предположительно могли находиться шестеро паломников, бывшая отшельница Елена Тельных и Вера Арнаутова (прихожанка храма в Похвистнево, где служил архимандрит Константин) отправились в Сибирь. Елена могла помочь сотрудникам МЧС в поисках, поскольку хорошо знала ту местность. Среди скитальцев находились родственники женщин. У Елены - тетя Татьяна Лобанова, у Веры Арнаутовой - дочь Елена Латкина.


Рита Сарытдинова давно бы уже покинула общину, но не имела такой возможности - она прикована к инвалидному креслу

Поиски отшельниц проходили в условиях высокогорья. К тывинским спасателям присоединились их бурятские коллеги. Они предложили прочесать горно-таежный район. Операция в горах началась 11 ноября. Членам экспедиции приходилось преодолевать перевалы практически при нулевой видимости и полном отсутствии дорог. На следующий день поисковый отряд обнаружил группу паломников в районе озера Белин Холь, в 30 километрах от границы Тывы с Бурятией.

Нашли обессиленных отшельников благодаря случаю. Рано утром спасатели услышали рев бензопилы и пошли на этот звук. Оказалось, монахи пытались напилить дрова тупой бензопилой. По словам Елены Тельных, людей нашли в брезентовой палатке с буржуйкой.

- Все паломники были ослаблены, - вспоминает Елена. - Домик на базе Додот, где жили изначально, они бросили и переселились подальше от людей, чтобы их не нашли. Так захотел Константин. Всех отшельников на вертолете отправили в Кызыл.

Страх

С тех пор как осенью с паломниками прервалась связь, они скитались по тайге. У монахов почти не было продуктов, осталось только немного крупы, из которой они варили похлебку. Ловили рыбу, ели орехи и сушеные ягоды. Когда из общины сбежал монах Василий, вопрос добычи пропитания и заготовки дров стал более актуальным. Кроме Константина, в общине остались одни женщины. Они-то и пилили дрова.


Елена Тельных переживает, что не смогла вернуть свою тетю домой

Отец Константин со своей паствой согласился временно пожить в Кызыле, чтобы восстановить силы. Затем, по просьбе архимандрита, паломников перевезли в город Тулун Иркутской области к одному из его знакомых. Там женщины находились под постоянным присмотром своего предводителя. Боясь проклятий батюшки, Вера передумала возвращаться домой. А Серафима, хоть и получила благословение покинуть общину, не имела на то физической возможности - она прикована к инвалидной коляске.

Елена Тельных и Вера Арнаутова узнали об этом, когда находились в поселке Орлик (Бурятия). По словам паломниц, Константин всячески запугивал их и грозил проклятиями. Спасатели попросили Тельных поговорить с монахинями и уговорить их вернуться. Елена и Вера Петровна срочно вылетели в Иркутскую область.

- Когда я вошла в дом, где жили монахини и архимандрит, меня затрясло, - вспоминает Елена Тельных. - Константин сидел к нам спиной, и все время я ужасно боялась, что он повернется. К счастью, с нами были милиционеры. Возможно, поэтому Константин в итоге дал матушкам Вере и Серафиме благословение на поездку домой.

Вера Арнаутова счастлива, что смогла вместе с Еленой вывезти не только свою дочь, но и других монахинь:

- Если бы мы их не вывезли, они могли погибнуть. У паломников не было ни теплых вещей, ни еды. С Божьей помощью мы смогли их спасти! Мы возвращаемся с дочерью в Похвистнево и начнем новую жизнь.

Удивительно, но спасенные паломницы не считают, что находились в секте. А вернулись, потому что осознали: Константин не тот духовный отец, с которым можно спастись. Остались с Константином монахини Анастасия (Елена Киреева) и Нина (Татьяна Лобанова). Константин планирует следующей весной опять увести женщин в опасные горные районы.


Вера Арнаутова рада возвращению дочери

Уголовного дела не будет

После возвращения паломники неохотно идут на контакт и готовы общаться только через родных или близких. В день прибытия в Самару Вера Задкова сообщила, что ей тяжело вспоминать о том, как она жила в общине. Колясочница Серафима поняла, что не может больше находиться в общине, когда сбежала монахиня Феодора, которая была приставлена ухаживать за ней. Местонахождение женщин держится в тайне, потому что они боятся преследований со стороны отца Константина.

Тем временем уголовное дело против бывшего священника решено было не заводить. Состава преступления прокуратура Тывы не обнаружила. Никто, кроме Елены Тельных, так и не согласился дать против Александра Воробьева показаний. Матушки, покидая тайгу, умоляли «не обижать» их предводителя. Тельных сильно переживает, что ей не удалось вернуть тетю:

- Константин до сих пор способен воздействовать на волю людей. Но я все же надеюсь, что получится уговорить ее вернуться. Правда, боюсь, что Константин опять может завести людей в тайгу и подвергнуть их опасности.


Отец Константин хочет опять увести монахинь в тайгу

 

Да-а,интересная подборка...Сколько я пересмотрел видео про современных отшельников--в основном все дегенераты или вольтанутые какие-то.Даже обидно.Люди плохо понимают,зачем и куда они уходят,что их там ждет,а в плане подготовки (теоретической и практической)--вообще пионерлагерь!! Духа и практики великой Фиваиды ни у кого сейчас нет.Хотя,судя по вышеизложенному материалу,желание подвижнической жизни у нашего народа заложено в крови,только вот Учитилей настоящих,наверное,не осталось.